Хватаю их пойманного товарища за растопыренные крылья. И
разворачиваю пастью в их сторону, отвешивая смачный пинок ему
коленом под… по задней части туши, в общем.
Зубастик срывается на дикий визг, разом дезориентируя остальных
нападающих. Хорошо, что глаз у них нет, иначе хрен бы они в лоб
атаковали.
Двое летунов мешками валятся на землю, остальные бьются о стволы
и ветки, потеряв цель.
Швыряю тушку на землю и со всей дури припечатываю её каблуком
сапога. Интересно, моя нога хрустнула или её череп?
«…Семнадцать, шестнадцать…»
— Добивай упавших! — ору Глебу, срываясь с места и перепрыгивая
через бьющихся в листве тварей.
Арбалетный болт позади меня пришпиливает одного из агрессоров к
земле, навсегда прерывая его попытки подняться.
Хлыст выстреливает вверх. Перерубаю крыло ещё одному «вампиру»,
приземлив и его. Его сосед попадает под возвратный удар и едва не
вцепляется сослепу мне в предплечье.
Чудом уворачиваюсь, врезав рукоятью хлыста ему по… затылку?
Выживем — обязательно расспрошу специалиста об их анатомии.
«…Одиннадцать, десять…»
С разворота снова выбрасываю хлыст в сторону оставшихся
монстров, оплетая ближайшего. Рывок — и пленённый крылан врезается
в своих сородичей, кучей заваливая их наземь.
Одна тварь, падая, напарывается на сломанный ствол молодого
деревца — и так и остаётся на нём висеть. Арбалет исправно щёлкает
за спиной, вбивая болты в поражёных врагов.
«…Семь, шесть…»
Раскручиваю хлыст со связанной тварью — и что есть мочи
прикладываю её о ближайшее дерево, ломая крылья. Даже если не
сдохнет, напасть уже не сумеет.
Она сползает наземь, а я отзываю хлыст.
Свистнувший рядом болт обрывает агонию гадины, а я поворачиваюсь
к Глебу, окидывая взглядом место битвы.
«…Четыре, три…»
В живых не осталось ни одного «вампира». Только насадившийся на
ствол ещё вяло трепыхается. Торопливо шагаю вперёд, подбирая место,
не загаженное кровью.
— Успели! — выдыхаю с облегчением. — Придётся тебе нас назад
вытаскивать, напарник. Дальше через сутки пойдём.
Глеб только сейчас соображает, какой штраф меня скоро
настигнет.
— Я настаиваю на том, что условия договора не были нарушены!
Кирилл Островский сделал всё, чтобы я остался цел и невредим!!! —
вопит он в пространство перед собой.
«…Один, ноль».
И время снова превращается в расплавленное стекло.