А потом снова палку с жареным животным мне подвинул.
Нет, все-таки он меня не понимает!
— Я не ем мясо. Сам ешь! — Я отодвинула к нему.
Он — ко мне.
— И долго мы так будем? Хоть что делай, я это есть не буду! — Я отодвинула лопух к нему.
Ох, как он вздохнул! Будто я не пять минут ему нервы мотаю, а всю жизнь. Кажется, этот вздох мужики репетируют с рождения — вон как отработанно вышло даже у пещерного!
Тарзан подвинул к себе жареное животное, оторвал лапу и протянул мне.
— Думаешь, я не ем, потому что разделать не могу? — Я закатила глаза, отвернувшись. — Я…
И тут Тарзан всунул часть жареной ноги мне в рот!
Он не жилец! Труп!
Нет, я лучше его с собой в свой мир возьму, обрею, депилирую, а потом кормить буду исключительно травой. Моя месть будет страшна!
Я его еще на машине с ветерком прокачу, а потом вместе с ним с парашютом прыгну.
В своих мстительных мыслях я так плотно сжала зубы, что откусила кусок, который тут же выплюнула. Ножку же я швырнула на лопух, хотя надо бы в Тарзана, но мама с папой приучили бережно обращаться с едой.
Не дождусь ночи. Сделаю это прямо сейчас!
Мой выпад рассек воздух со свистом, но губы так и не достигли цели. Я врезалась в жареную ножку!
— На! — широко улыбнулся Тарзан. Глаза озорно блестят, уголки губ так и подрагивают — вот-вот улыбнется.
Мой живот протестующе заурчал.
Тарзан шумно втянул запах мяса и издевательски протянул:
— М-м-м, а-а-ах!
Смачно откусил огромный кусок и со звуками, будто ел вкуснейшее на свете блюдо, стал уничтожать ножку на моих глазах. Ему хватило трех укусов, чтобы разделаться с ней!
На губах пещерного коварно блеснул животный жир, который выделила тушка при жарке. Тарзан вытянул губы трубочкой, словно говоря — смотри, я готов к поцелую. Похоже, смекнул, что я не ем мясо, и нашел способ, чтобы я изменила своим принципам.
И я действительно заколебалась. Домой-то жуть как хочется! Потом просто сотру из памяти, будто не было.
Я медленно потянулась к его губам, чувствуя полнейший раздрай. С одной стороны, мне нужно было его поцеловать, и это был очень приятный опыт (уж я-то распробовала), с другой — животный сок на его губах уменьшал степень моего отчаяния от этого мира до стадии «может, еще потерплю здесь, а?».
Я вспомнила свои туфли, что пали смертью храбрых, зажмурилась и подалась вперед. По всем расчетам я должна была попасть точно в его губы, но этого не произошло.