Вика вернулась к себе. Вера в её комнате разбирала вещи и помогла хозяйке переодеться после дороги к ужину. Графиня спустилась вниз и направилась в гостиную, когда услышала веселый говор и заливистый смех Марьяны. Пройдя дальше к кухне, она увидела следующую картину: Аким с Марьяной сидели за столом и вспоминали детство, периодически перебивая друг друга словами «А помнишь?», после которых начинался следующий этап воспоминаний. Идиллию разрушил голос Веры.
— Виктория Александровна, а почему вы здесь стоите и не заходите? — прозвучало за её спиной.
Вике стало неловко, что она подслушивала чужой разговор, хотя произошло это совершенно случайно.
— Вот стояла и думала, может, не стоит прерывать встречу двух сельчан? — неловко улыбнулась она.
— Ну что вы, Виктория Александровна, я его всё-таки признала, это ровесник мой, сын кузнеца дядьки Архипа, всегда по молодости его задирала, а он ко мне свататься приходил.
— Только ты за другого замуж вышла, а я так и остался бобылем, — вставил свое слово старик и по-детски надул губы.
— Так не помнишь, что ли, почему отказала? Магия у него сильная открылась, госпожа, вот я и отказалась, вышла за другого и через год вдовой осталась. Может быть, у нас бы с тобой всё и сладилось, Аким, да сейчас уже поздно об этом говорить, — вздохнула Марьяна и поставила на стол тарелки с ужином, привезённым ими ещё из Ставрона, где осталась их прошлая жизнь.
Ужин прошёл в полном молчании, уже за чашкой ароматного взвара Виктория обратилась к смотрящему за домом.
— Аким, можешь рассказать о «Цветущей поляне», чтобы я знала, на что можно опереться, чтобы вытащить себя из долгов. Марьяна, может, тебе уже сказала, что мы, можно сказать, уже потеряли дом в городе, но надежда его оставить хоть очень маленькая, но осталась. Если я каждый месяц буду платить по десять золотых, а лучше больше, то банк придержит свой запрос в городскую мэрию для выселения меня из поместья.
— Марьяна по этому поводу ничего не сказала, но говорил ваш батюшка, что такой вариант возможен, поэтому, страхуясь, он построил этот дом. А вот на что опереться, госпожа, даже не знаю. Два года урожая не было, много людей тогда скосила смерть, многие уехали за лучшей долей. Жителей совсем не осталось, поля бы засеять, да нечем.
— А сколько жителей в деревнях? — поинтересовалась она.