- Тяжёлые,
блин, - связки подумал я, прикидывая, что идти далеко, а верёвка
уже режет пальцы.
Хотел было
вернуться в квартиру, но тут вышли все, а мама подала мне тряпку и
сказала:
- Давай
обмотаем верёвку. Далеко ведь нести.
И тут я
вспомнил, что и это уже было. Я стоял и смотрел, как мама
наматывает тряпку на верёвку и мне вдруг стало страшно. Мне
показалось, что я сошёл с ума. Мне открылась вся перспектива наших
со Светланой отношений. Отношений, мать их, которых ещё не
было.
Мы
двинулись вверх от нашего дома на Космонавтов тринадцать до
Энерготехникума. Так получилось, что шли парами. Впереди счастливые
обладатели энциклопедии родители Светланы - Чагусовы, за ними мои
родители, а следом мы со Светланой.
Шёл снег,
тротуар был не убран, мы шли осторожно и молча почти до середины
подъёма. Она была невысокого роста. Наверное, меньше метра
пятидесяти. Я же уже «вымахал» больше метра семидесяти, а потому
она мне показалась воробышком, или синичкой. Как и тогда,
кстати.
- Когда,
тогда? - подумал я и спросил, надеясь на то, что ошибаюсь,
вспомнив» её имя. – Меня зовут Миша, а тебя?
- Света, -
сказала она и я едва не потерял сознание от ужаса, от понимания
начала конца. Чего я боялся? Я боялся того, что я помнил то, что
помнить не должен был. То, что ещё не произошло, но произойдёт
обязательно. Я видел свою судьбу от начала и до конца. До конца,
мать его. Моего конца жизни. А мне, на минуточку, сегодня пока
шестнадцать и я совсем не хочу помнить о смерти. Моменто море,
какое-то.
-
Шестнадцать? - подумал я. – Почему, шестнадцать? Почему не
восемьдесят? Ведь мне же было восемьдесят! Кхым! Было или есть?
Секундочку!
Я
остановился, перехватил и вторую связку в левую руку и набрав снег
правой рукой, растёр им лицо.
- Ты чего?
– спросила она. – Вроде прошли всего ничего. Заморился? Такой
здоровый.
Она
улыбалась и её улыбка ударила меня в сердце, словно прилетевшая со
стороны противника случайная стрела. А я вспомнил, что когда-то
начну писать книжки про ногайцев, Ивана Грозного и Степана
Разина.
- Я ещё и
тебя унести могу. Хочешь себе на шею посажу.
Она
оценивающе окинула меня взглядом и покрутила головой.
- Скользко.
Уронишь ещё. Калекой сделаешь.
А я
вспомнил, что мы когда-то с ней оба поскользнулись на льду и я её
чуть не убил своим ботинком, пролетевшим рядом с её
головой.