Сказано это было таким тоном, что у присутствующих сразу пропало
всякое желание спорить. Особенно учитывая то, что они сейчас
видели: как она могла тростью начисто отбить самое дорогое мужское
достояние. Неудивительно, что никто не горел желанием проверить
этот удар «по яйцам» на себе. А Дмитриевич тем временем валялся
посреди пирожкового безобразия, похожий на одинокий помятый огурец,
забытый на дне старой банки. Вид его был столь жалок и уныл, что
поневоле вызывал лёгкую жалость.
Однако времени на сантименты у наёмников не оставалось. Все
пришли к единодушному выводу: чем быстрее они очистят помещение до
блеска, тем скорее им удастся улизнуть от грозного прицела
материнской трости. Не заставляя себя упрашивать, бойцы мигом
схватили ведра, швабры, тряпки и прочие глубокоуважаемые
инструменты для уборки и кинулись отчаянно отдраивать хату. Они
понимали: пока всё не заблестит, эта «милая» старушка их не
отпустит ни на шаг.
Когда огромная команда наёмников наконец довела помещение до
сверкающего блеска, все мигом расселись за столом, уплетая за обе
щеки румяные пирожки и обжигаясь горячим чаем. Мать их начальника,
как истинная золотая жила семейных преданий, тут же оседлала волну
воспоминаний и принялась с неподдельной экспрессией повествовать о
своей яркой юности, щедро приправляя рассказ шутками и пикантными
подробностями.
— Мамуля, извини, но нам пора по делам, — внезапно прервал этот
душевный поток Дмитриевич, при этом не отрываясь от свежего
сообщения в телефоне.
— Да как же так, я ведь ещё не поведала, как на курортах
оттягивалась, — загрозилась она тростью, намекая, что спорить с ней
— себе дороже. — Или ты совсем обнаглел, перебивать мать?!
— Нам действительно пора, — в глазах Геннадия застыл жёсткий
прищур боевого командира. И он резко повернулся к своей
разношёрстой бригаде: — У вас ровно десять минут на сборы! Время
пришло! — и, вполне в своём духе, водрузил на себя дополнительный
патронташ.
***
Госпиталь, возможно, и слывет крутым местечком, но в моем личном
рейтинге он сейчас еле дотягивает до одного из десяти баллов. Все
очки слетелись в трубу из-за полного отсутствия удобств.
Располагаться под грудой тяжеленных глыб и плит — сомнительное,
знаете ли, удовольствие.
Впрочем, мы провели там совсем немного времени. Даже находясь
внутри завалов, я вполне ощущал, как наверху кто-то с огромной
силой их разбирает. Распутины, естественно, быстро нас извлекли и
прямо на месте залатали. У меня, например, от глубокой царапины на
щеке вообще ничего не осталось — как будто ее и не было.