А вот Гриша оказался в более плачевном состоянии: его уложили на
носилки, и не то чтобы оградили от меня, но держали под постоянным
присмотром. А я что? Я устроился на полянке, прищурил один глаз и
глянул в бездонно-синее небо: вертолеты так и шныряли, подозреваю,
над всей Москвой, да во все направления сразу.
Тем временем армия Распутиных стояла по всему периметру так, что
негде было яблоку упасть. Делать сейчас особо нечего, так что я без
промедления черканул сообщение Вике и Маше — сообщил, что со мной
все путем.
— Это ведь вы прикрывали Гришу? — послышался потом рядом
скромный голос. Обернувшись, увидел худощавого и светловолосого
паренька, всего в веснушках. Он выглядел довольно застенчивым, если
не сказать перепуганным.
От него веяло неуверенностью: сутулые плечи, тихая речь. Но я
уже примечал его как-то в доме у Распутиных. Да и перстни с
семейными символами плюс герб на плаще говорили сами за себя: он —
тоже Распутин. Вот ведь парадокс: в могущественном семействе
обнаружился такой необщительный парень. Правда, есть одна
немаловажная деталь: уже чувствуется, какая в нем зашкаливающая
мощь его дара. Похоже, в вопросе силы он другим из семьи точно не
уступает, если не обходит большинство.
— Точно, я его друг — Добрыня Добрынин, — представился я,
протягивая руку.
— А я — Константин, его троюродный брат, — ответил он и пожал
мне руку. — Приехал из Омска, как только узнал о происшествии с
Гришей. Сделаем все, чтобы поставить его на ноги: у нас это в семье
быстро. Я сам теперь буду участвовать. Ну а вам, конечно же,
спасибо, что его прикрыли. Если понадобится моя помощь, обращайтесь
без колебаний.
— Да мне главное, чтобы вы Гришу на ноги подняли, — улыбнулся я.
— А остальное уже не столь существенно.
Константин кивнул и шустро отправился к Грише — мне там
оставалось только путаться под ногами в толчее из одних Распутиных.
И тут зажужжал мой телефон: чудеса, он уцелел.
— Алло, кто говорит? — спросил я, видя неизвестный номер.
— Приветствую, граф, это я Дайко, — послышалось в трубке.
— Какой еще Бабайко? — насупил я брови. — С такими шутками я
тебе моментом кабину снесу, и позабудешь, зачем вообще набрал мой
номер.
— Да нет же, граф: не Бабайко! Я — Дайко!
— Какое еще «Яйко»? Паря, ты нарываешься, что ли? Или у тебя с
яйцами перебор? Я мигом организую тебе минус одно, — бесят такие
шутники: у меня тут важные события творятся, а он мне названивает
непонятно с какими замашками.