Гарольд развернулся и направился к двери. Директор откашлялся и
попросил.
– Ты не мог бы задержаться немного, мальчик мой. У меня тут
вопрос появился. Хотел уже послать за тобой.
– Спрашивайте, – парень вернулся к столу и присел в кресло для
посетителей.
– Ты говорил, что Том ушёл с помощью ритуала создания крестража.
Но ведь это означает, что он добровольно пошел на гибель. А как
известно, Волдеморт панически боялся смерти. И как же это может
быть?
– Чушь! Риддл не боялся никого и ничего. Ни бога, ни черта, ни
Мерлина с Морганой и Мордреда вместе взятых. Он в детстве выжил в
приюте для неблагополучных детей. Вы вообще представляете себе, что
такое детский приют в тридцатые годы? Понятно, не представляете. --
Гарольд задумчиво посмотрел на старого мага. – Скажите, Альбус, вас
когда нибудь били? По настоящему, с синяками и переломами. Нет?
Значит вы не можете понять ничего. Впрочем…
Юный маг вскочил и в два шага оказался возле кресла директора.
Вцепился тому в руку и неожиданно вывернул мизинец старика под
прямым углом. Дамблдор завизжал. Боль была острой и невыносимой.
Она прошивала руку и ввинчивалась в мозг. Он поднял залитые слезами
глаза на парня. Последний смотрел с любопытством опытного
вивисектора. Потом этот невозможный юнец извлек из воздуха
волшебную палочку, сделал несколько пассов, пробормотал что-то
быстрой скороговоркой. Палец с хрустом встал на свое законное
место. Боль постепенно стихла. Поттер неторопливо вернулся в
кресло, закинув по дороге в рот лимонную дольку из стоящей на столе
вазы.
– И зачем это было нужно? – Директор начал злиться.
– Ну вы же позиционируете себя, как ученого, правда? Вот вам
эксперимент. “Апостериори”, как говорили древние латиняне. А теперь
представьте, что ваш герой, “пресловутый Гарри Поттер” испытывал
подобные ощущения практически ежедневно. На протяжении многих лет.
Вы бы согласились на такое, Альбус? Во имя “всеобщего блага”. Нет?
А согласия ребенка вы даже не спросили. Поэтому изначальный Поттер
был счастлив умереть. Он летел к Грани излучая радость и счастье. А
убили его вы. Вы, Альбус. Пусть и не своими руками. Впрочем вы же
так, опосредованно порешили многих, верно? Тоже мне, Великий
Светлый!
– Наверное, это и впрямь моя вина, – Дамблдор пригорюнился,
грустно сверкнул очками. – Но вот Том был такой злой мальчик.