По толпе прокатился возмущенный гул. Представители академии
нахмурились, а один из них что-то быстро записал в блокнот.
Борис Аристархович, побагровев, рванулся вперед, но Дмитрий
ловко увернулся и, наклонившись к его уху, прошептал:
— Ничего-ничего, старик, эту новость ты выдержишь — я тебя
подлатал.
— Господин Волконский, — к Дмитрию подошел представитель
академии, — прошу пройти в служебную машину. Нам нужно обсудить
детали произошедшего и доставить вас в академию.
— Борис Аристархович Златомирский? — раздался за спиной старика
официальный голос. — Прошу проследовать с нами для дачи показаний.
При поступлении данный первокурсник сообщил, что если он не явится
первого сентября на учебу, то нужно вызвать группу быстрого
реагирования по этому адресу. И добавил, что его удерживают
насильно, чтобы отправить в рабство. Какое было наше удивление,
когда мы поняли… чей это адрес.
Дмитрий, садясь в черный автомобиль с гербом академии, в
последний раз оглянулся на застывшего столбом старика и отвесил
шутовской поклон.
Двери автомобиля закрылись, и машина плавно тронулась с места. А
во дворе остался Борис Аристархович, окруженный полицейскими, с
четким ощущением, что его только что обыграли, причем с особым
изяществом.
И кто?! Первокурсник, шестнадцатилетний сопляк…
Борис Аристархович закатил глаза и сжал кулаки. Возможно сейчас…
он бы предпочел отправиться к праотцам, избежав того позора, что
ему предстоит.
Да, скорее всего, так бы и случилось, если бы один лекарь не
излечил его многострадальное сердце.
В машине представитель академии, как он сам и представился —
Северов, сидел напротив меня, методично перелистывая страницы моего
личного дела. Он то и дело хмурился, а взгляд становился всё более…
заинтересованным, что ли?
Я украдкой изучал его ауру. Любопытно… мощное магическое ядро,
но какое-то странное — словно покрытое патиной времени. Каналы силы
местами заросли, но кое-где пульсировали неожиданно ярко.
Такое бывает у магов, которые долго не практиковали, а потом
резко вернулись к активному использованию силы.
Иногда он зачитывал вслух то, что поразило его до глубины
души.
Особенно те «абзацы», которые были из моего детства.
«Отчислен из дошкольного учреждения №7 за хранение в личном
шкафчике мёртвых земноводных и членистоногих. Примечание: Объяснил
это научным интересом. Рядом красовалась жирная печать
"ОТЧИСЛЕН".»