Пока срезала одежду, Анна вдруг вспомнила, что ещё после бала
хотела больше узнать об этом человеке у Татьяны, но так и не
сподобилась — за хлопотами вылетело из головы, да и радостная весть
о скором появлении в семье Шехонских наследника не располагала к
подобным беседам. А теперь и спрашивать глупо, только расстраивать
подругу. С другой стороны, наверняка её уже расстроил Хмарин, и
хорошо если ему хватило такта не наговорить гадостей!
Титова успела закончить внешний осмотр тела с положенными
измерениями и дактилоскопией и зафиксировать несколько
кровоподтёков, полученных за пару часов до смерти, когда явился
полицейский художник, он же фотограф. Знакомый степенный мужчина
отличался нервами поистине стальными, его и более безобразные
картины не пугали, а кроме того — дружелюбием, обаянием и
прекрасным воспитанием. Анна с удовольствием помогла ему с
подготовкой к фотографированию, а потом составила компанию, пока
тот твёрдой рукой набрасывал графический портрет.
Каждый раз Титова наблюдала за его работой с восхищением.
Искажённое посмертием лицо на рисунках представало живым и
узнаваемым, сейчас воскрес и Ладогин, или как там его фамилия. Если
до сих пор у Анны ещё имелись некоторые сомнения, этого ли человека
она видела на балу у Шехонских, то теперь их не осталось.
Чувствовалась в этом подлинная магия, несмотря на то, что Анна
прекрасно понимала подоплёку: художник знал анатомию лицевых мышц
не хуже доктора.
Всё это немного перекликалось с методом профессора Гиса, который
в Лейпциге в конце прошлого века успешно реконструировал лицо по
черепу, да и другие учёные после него не оставляли эту тему. Даже
Анне довелось наблюдать случай подобной успешной реконструкции,
который позволил опознать скелетированные останки, но это было ещё
во время учёбы: к трудоёмкому и дорогому способу прибегали редко и
старались обойтись без этого.
Художник не создавал мышцы вновь, он лишь восстанавливал их
положение, но работа всё равно требовала большого мастерства.
Через час отправив с ним в полицию дактилокарты обоих
покойников, Анна наконец приступила к делу.
Прояснить время смерти не получилось, но за пару часов до того
покойный плотно поел — то ли перед тем, как получил по лицу, а то
ли после. Сдачи обидчику убитый, кажется, не дал, потому что
костяшки ухоженных пальцев не были ссажены, а под ногтями нашлись
тёмные волокна.