Спрашивается, куда он только смотрел, когда целый год обхаживал жгучую брюнетку с карими глазами и характерной горбинкой на носу? Эти черты, как и вспыльчивый нрав были единственным, что я унаследовала от далёкого предка из южных гор. В остальном же я полностью подходила под его идеал, но это, очевидно, была лишь отговоркой.
Тогда во мне кипело столько злости, что в итоге было решено выплеснуть её на машину мерзавца. Маска в комплекте с безразмерным худи с капюшоном дали возможность не опасаться камер наблюдения или случайных свидетелей, а баллончики с неоновой сверхстойкой краской позволили отыграться за унижение. Не став слишком сильно палиться и писать всевозможные синонимы к слову «Козёл», я просто от души разрисовала новую машинку бывшего.
Яркие, разноцветные линии десятки раз повторили упрощённый рисунок того самого органа, на котором я вертела тех, кто ведёт двойную жизнь. Подобный узор на кузове никому не позволит спокойно рассекать по городу в дневное время суток. А ещё на такой машине не заявишься ко второй невесте, которая, судя по тому, как быстро и резко меня отшили, набрала больше баллов чем я, чтобы пройти на уровень жены.
Под конец были слёзы. Много злых и горьких слёз, которые мне приспичило размазывать по лицу в парке перед домом. Там мне и встретился странный блондинистый тип, убедивший, что сможет наслать беды на обидевшего меня мужчину. Поверила ли я тогда? Скорее нет, чем да. Но чувства были в раздрае и так хотелось вернуть бывшему жениху всю боль, что я… согласилась. Да и кто откажется, когда в уплату “сглаза” у тебя просят любую монету из кармана и платок, окропленный слезами? И то, и другое без проблем нашлось.
А дальше было забвение, долгие часы неясной апатии, которые как-то резко разрушили голоса. Они то ли ругались, то ли спорили. Пришлось с трудом открыть глаза, чтобы понять хоть немного больше.
Я лежала в какой-то… ванне, больше похожей на половинку от скорлупы грецкого ореха – коричневой, шероховатой и бугристой. Вокруг плескалась светящаяся жижа, а надо мной замерли две фигуры: одна стройная и высокая, вторая коренастая и горбатая. Бьющий сверху свет не дал сразу нормально их рассмотреть, но вот их обидные слова, явно адресованные мне, я расслышала вполне чётко:
– Почему она такая… странная? – выдал более коренастый хмырь. Глаза начали понемногу привыкать и, порядком ошалев от увиденного, я хрипло огрызнулась: