— Сразу узнал? — с улыбкой спросила Вика. Я только кивнул, задумчиво рассматривая ее. — Неужели не изменилась? Больше пятнадцати лет прошло…
Изменилась ли? Пожалуй. В семнадцать у нее не было проницательного взгляда, плавности движений и таких сисек. Да, я мужчина и такая выдающаяся грудь просто не может остаться незамеченной. Но прежними остались зеленовато-карие глаза, золотистая кожа и улыбка.
— Изменилась, — медленно произнес, взвешивая каждое слово, чтобы лишнего не взболтнуть. — Но я слишком хорошо тебя помню.
Вика слегка смутилась, вероятно, предположив, что я не забывал. Нет, госпожа чиновник высшего разряда, я не думал о тебе все эти годы. Но встреча приятная, не скрою. Расстались мы жестко, но сейчас подростковые эмоции поутихли, и увидеть человека из далеко прошлого — близкого человека — приятно.
— Ну а ты? — она, не скрывая интереса, внимательным взглядом прошлась по мне.
— Изменился в худшую сторону? — иронично приподнял бровь я.
— Нет, — теперь она была загадочно задумчивой, — мужчин возраст только красит. В отличие от женщин.
Я рассмеялся. Напрашивается на комплимент? Я сделаю и не для того, чтобы польстить, а потому что это чистая правда. Зимина была хороша: яркая сочная красота, приправленная манящей женственностью. Ей тридцать пять, как и мне, и Вика цвела до сих пор. Похвально, что ценит и ухаживает за своим телом.
— Ты очень красивая, Виктория Сергеевна, — поддел, напомнив ее первоначальный официоз. — Как дела у тебя вообще? Помимо новой работы.
Я действительно ничего не знал о ней. Поначалу запретил себе интересоваться, потом забыл. Сначала блядствовал беспробудно, перескакивал с юбки на юбку, потом Мальвину свою встретил, и жизнь совсем другой стала.
— По-разному, — уклончиво ответила Вика. — Во Франции жила, школу изящных искусств окончила. Архитектуру изучала. В итальянца одного влюбилась.
— В Париже с итальянцем? — я не сдержал сарказма.
Она только рукой махнула, мол, неважно как.
— Знаешь, европейские мужчины, в особенности с юга, как дети. Ты для них либо слишком sweet и будешь во всем зависеть. Либо слишком strong, и задавишь его тонкую душевную организацию.
— А ты, что ли, замуж прилетела выходить? — спросил, резче чем стоило бы.
— Нет, домой, в Москву, потянуло, — Вика сделала вид, что не заметила моей грубости. — А ты как? Слышала, женился? — спросила без кокетства или ехидства, неподдельный интерес. Чисто женский, но искренний.