Вместе с капитаном их было восемь, и их рожи больше напоминали
мне не грузчиков-работяг, которых в космосе на каждой станции сотни
и тысячи, а каких-то контрабандистов или пиратов.
— Доброго утра, — пожелал я, наливая себе эрзац-кофе из
кухонного распределителя и усаживаясь за стол.
— И вам, лейтенант, — сказал капитан.
«Двина» шла в гипере, и размеренное гудение ускорителя
успокаивало и убаюкивало. Так что я пил горький и крепкий
эрзац-кофе, чтобы немного взбодриться.
— А чего все в скафандрах? — спросил я наконец.
— В полёте всякое бывает, — хмыкнул один из
техников.
— Так в гипере же, — не понял я.
Разгерметизация корабля в гиперпространстве — смерть. Независимо
от того, в скафандре ты или в одних трусах.
— На выходе из гипера всякое бывает, — пояснил
другой.
Место прибытия корабля можно вычислить, и на этом строится
множество тактик космического боя. Но мы, вроде как, шли в мирную
систему. Да, в жопе мира, да, номерную. Но мирную и принадлежащую
Империи. А Империя не терпела пиратов на своих границах.
— А скоро выходим? — спросил я.
Капитан Сорокин бросил взгляд на наручные часы. Механические,
архаичные, древние. Такие носят те, кто боится попасть под
электромагнитный импульс и остаться без электроники. Не удивлюсь,
если у него и половина систем корабля дублируется механикой и
лампами.
— На двадцати тысячах идём… Полчасика ещё где-то, — пожал
он плечами. — Жуйте скорее, ребятки, скоро за работу!
Я отхлебнул кофе, поглядывая на этих крепких и плечистых парней,
каждого из которых проще было представить с пушкой на плече, нежели
с ремонтным набором или тому подобным. Да и скафандры у них больше
напоминали десантные. Не военные модели, но что-то похожее. С
металлическими вставками и улучшенной системой
жизнеобеспечения.
Мне вдруг подумалось, что я на самом деле ничего не знаю о том,
как живут люди на фронтире, на дальних рубежах Империи, где власть
матушки-императрицы не так сильна, как в центральных системах. Мой
кругозор был ограничен Старой Землёй и Новой Москвой, больше я
толком нигде и не бывал, если не считать коротких учебных полётов и
командировок. Я и впрямь всего лишь сопливый выпускник
Академии.
Но я не считал, что не способен влиться в эту жизнь. Наоборот, я
был уверен в своём успехе, даже при том, что назначение на
«Гремящий» — это фактически ссылка. Я был полон энергии и сил,
чтобы изменить своё положение, и любыми способами добьюсь своего.
Или я не Алексей Мясников.