Меня передернуло, стало зябко, когда я представила жуткую картину такой смерти. Но в тоже время внутри что-то кольнуло, что-то очень похожее на обиду. Уж не знаю, каким чутьём Гурго ловил изменения моего настроения – возможно, так действовала связь гарута и лайдори? – но он взял меня за руку и сказал:
– Но меня остановит не только это, Лаверн. Я никогда не захочу вам изменить. Вы верите мне?
Я хотела верить. Он выглядел искренним, растерянным и грустным. Не могучим воином и безжалостным узурпатором, а мальчишкой, замершим перед королевской сокровищницей.
– Мы дали друг другу клятву верности пред ликом Истинных богов, – напомнила я, всё же вставая, – мне этого достаточно.
Гурго вымученно улыбнулся, а я проговорила, протягивая ему руку:
– Идёмте обедать.
Из кабинета мы так и вышли, держась за руки. Не как правители, на чьих плечах судьбы сотен тысяч подданных, а как мужчина и женщина, ищущие пути к сердцам друг друга.
***
Мы уже почти достигли малой столовой – я решила, что нам с Гурго лучше пока обедать наедине, потому что вряд ли он сведущ в придворном застольном церемониале, будет теряться и толком не поест – когда прямо на нас выбежала одна из мои статс-дам, лэрина Милта.
Она рухнула на колени и, заломив руки, взывала:
– Ваше величество, владетель-узурпатор…защитите… насилие… он хотел меня… – её речь утонула в бурном потоке слёз.
Выглядела Милта не лучшим образом – разодранное платье, растрёпанные полосы, смазанная карминовая помада…
Гурго наклонился, поднял её и, усадив на стоящий в нише пуф, проговорил строго и холодно:
– Прекратите рыдать и чётко объясните, что произошло.
Милта вздохнула три раза, успокаиваясь, и проговорила уже осмысленние:
– Ваш начальник стражи, Пеоро, он напал на меня и начал срывать одежду… – женщина залилась краской, но продолжать не стала. Да этого и не нужно было. Даже я, знавшая об отношениях мужчины и женщины пока только в теории, поняла, о чём идёт речь.
Я вспомнила, что Гурго рассказывал мне, будто за подобные деяния в его владениях полагается казнь. Вот и посмотрим.
Лицо мужа действительно стало сосредоточенным, заходили желваки, руки сжались в кулаки.
– Если то, что вы говорите – правда, Пеоро понесёт самое строгое наказание.
– Н-наказание? – заикнувшись, переспросила Милта. – И что же его ждёт?