В какой-то момент некромантам стало
тесно на своих землях, они отказались подчиняться императору и
взбунтовались. Это была война против самой жизни. Все расы
объединились в попытке спасти мир.
Некромантов уничтожили не сразу и
великой ценой, а те земли превратились в пропитанную тьмой пустошь.
Там нет людей, только прах, тлен и ужас. Монстры, созданные не
природой, а магией. Напитанные ненавистью до краёв.
Ходить в Мёртвые земли запрещено!
Людей спасает лишь то, что монстры,
по каким-то причинам, не пересекают границу.
И тут такие слова…
– Лекс, ты ведь пошутил? – произнесла
я тихо.
Жених отрицательно качнул
головой.
– Тайный эксперимент по личному
приказу императора.
Аргрос не шутил, но информация была
запредельной. Я не специалист, но тут пахнуло государственной
тайной. А за раскрытие тайны, как, впрочем, и за посещение вымерших
территорий, император казнит.
– И ты так просто мне об этом
говоришь? – не выдержала я.
У меня был шок, а Лекс лишь пожал
плечами.
– Полагаю, будучи моей женой ты и не
такое узнаешь.
Я решила прекратить эту тему. Вот
просто прекратить.
Хорошо, пусть кто-то привёз тварей из
Мёртвых земель. Отлично. Но!
– При чём тут подвалы и магистр
Хазлер? – Второго магистра я, кстати, так и не опознала.
Лекс посмотрел задумчиво – ровно с
таким лицом он слушал эту историю час назад, после третьей
пары.
– Это ловушка, Илиена. Нам, адептам,
и особенно старшекурсникам, часто устраивают испытания. Перечень
тварей, которых можно встретить на том полигоне, известен всем, и
лизунов там не водится. Их вообще не используют для тренировок.
Полагаю, магистры приготовили нам сюрприз.
Тут серьёзность Аргроса сменилась
азартом. Тёмные глаза сверкнули до того хищно, что преподов стало
жалко.
– Но детёныши лизунов не опасны, –
напомнила Лексу его же слова.
– Когда их много, многоголосый писк
сильно снижает концентрацию, особенно если это длится долго. При
этом лизуны никогда не прячутся, а словно нарочно лезут под ноги.
Их яд, при попадании, парализует на несколько часов.
Воображение снова взбодрилось, и…
– Лекс, а зачем им парализовать, а
потом атаковать звуком? И почему они лизуны, если пищат, а не
лижут?
Истинный на секунду поджал губы,
словно раздумывая стоит ли говорить.
– В их хоботке спрятан длинный, очень
острый язык, – в итоге сказал он. – Когда жертва обездвижена и
оглушена, взрослые особи, просовывают язык в нос или ухо,
взбалтывают содержимое черепа и высасывают.