— Что ты здесь делаешь? — удивилась
Рина Оливер.
Дверь осталась приоткрытой, и я
услышала, как мужской голос кому-то объяснял:
— Вы должны научиться принимать себя
такими какими вы есть. Примите со всеми недостатками. Да, вы такие.
Не отрицайте. Выслушайте себя. Поймите. Только тогда вы научитесь
себя любить. И тогда поймете, что для вас лучше.
Я удивленно приподняла брови. Рина
ходит на групповые сеансы к психологу?
Пока я молчала, соседка все-таки
что-то вспомнила.
— Ах, точно. В общежитии говорили,
что тебя госпитализировали. Я думала, что-то вирусное…
— Сотрясение. Незаразное.
Рина отвела взгляд, и наконец закрыла
дверь. Тут я рассмотрела бейдж на ее пиджаке.
— Ты здесь работаешь?
— На стажировке у профессора
Колма.
Вот это совпадение.
— Точно.
Я была без понятия даже, на кого
точно она учится, но судя по учебникам на ее столе — что-то
связанное с медициной. Я знала, что она старше и что в ее корнях,
явно затерлись южные корни. Мексиканка? Португалка? Кому там еще
подарили черные жесткие волосы и желтый оттенок кожи? К счастью, мы
не нарушали личных границ в общей комнате.
— Тебе сюда?
— Нет, проверка перед выпиской, — я
указала на свою голову, а затем на один из кабинетов позади.
Надеюсь, там были не туалеты.
— Ну ладно, увидимся в общежитии.
Она ушла, к счастью, в сторону выхода
из крыла, а не к кабинету Колма. Не хотела, чтобы она
присутствовала, пока Колм будет задавать свои дурацкие вопросы и
светить в глаза фонариком. Минут через пять из кабинета невролога
выкатилась старушка на инвалидном кресле, а я со вздохом зашла
внутрь.
— Дожила.
Все свои подарки и цветы я оставила в
больнице. Сразу представила себя, как героиню Натали Портман у
входа больницы со всеми этими шариками. Игрушки и шарики медсестры
унесли в детское отделение, цветы завяли, я забрала с собой только
мармеладки из корзины со сладостями. Уверена, что Мишель надеялась,
что я за это время отъем себе задницу. Но мармеладки и, правда,
были вкусными.
С моей головой все-таки что-то
случилось. Только получив документы о выписке, я задумалась, а во
сколько меня заберет мама. Я была так уверена, что меня заберет она
после разговора с Бреттом, что не задумывалась, а когда такая
договоренность была.
Так глупо, все-таки, как героиня
Натали Портман стояла у входа и ждала мать. Я открыла журнал
звонков, не было никаких разговоров с матерью. Как и сообщений. Я
набрала ее номер. Длинные гудки. Боль тисками сжала голову. Я
достала таблетки и проглотила без воды. Осталось горькое
послевкусие. Я вызвала такси, пока все не превратилось в
окончательную драму.