— Ну и в итоге на тебя кто-то
настучал, — понимающе улыбнулся я.
— Абсолютно, верно. Ух, какой был
донос. Прямо пальчики оближешь. И чего только мне туда не вписали.
Тянуло на высшую меру социальной защиты. Я там и провокатор, и
контрреволюционер, призываю к свержению государственного строя и
«реставрации капитализма». Я даже слова-то такого не знал —
«капитализм».
— Ну ты, я смотрю, живой. Так что
произошло? Тебя простили?
— Мой начальник лаборатории робко
сообщил органам, что я — изобретатель супер-пупер гидропонного
выращивания растений в невесомости. Да, господи, чего я только не
изобрел. Только никому это было на фиг не нужно. Ну в итоге, все же
решили, что меня стоит оставить в живых. Отменили один приговор,
заменили на другой.
У меня возникла масса вопросов к
Тимуру, хотелось расспросить его обо все. Он так живо и по-умному
все рассказывал, но нашу беседу прервал лязг раскрываемых створок
лифта.
Ого! Я и представить не мог размеры
этого так называемого грузового лифта. Это скорее была строительная
платформа на толстых цепях. И на нее легко взгромоздился бы мой
спейсфайтер, который подарил мне отец. Как давно, Арихман их
побери, это было.
Платформа тронулась вниз, да с таким
диким ускорением, что меня вжало в пол. Мимо проносились бугристые
стены шахты, вырубленные в скальной породе. Тут же выяснилось, что
стоять на краю совсем не безопасно. Из стен иногда вылезали такие
здоровенные необработанные надолбы, что легко могли раскроить
череп.
Мы летели вниз, вниз, к центру Луны,
и я даже представить не мог, что мы там найдем. Что вывернет все
мои представления об этом месте наизнанку.
— Мы предъявляем правительству Союза
Советских Коммунистических Стран следующие требования. Первое. Вы
должны выпустить из лагерей и тюрем всех политзаключенных. Второе.
Снести все памятники Великому Вождю. Третье. Правительство должно
оказать помощь в ремонте звездолёта нашего гостя Эдгара Рея…
Я слышал через свой нейро-интерфейс
всю дискуссию между полковником и лидерами бунтовщиком. Последнее
требование привело меня в сильное замешательство. Политзаключенные,
уничтожение памятников ненавистному правителю — это понятно,
привычно и совершенно нереалистично. Но вот зачем им мой
звездолёт?
— Мы не можем выполнить ваши условия
полностью, — голос Ковалёва звучал нейтрально, эмоций я не мог
уловить. — Мы можем обещать вам, что создадим комиссию по
пересмотру дел заключенных, списки которых вы представите. Сносить
памятники мы не собираемся. Ремонт звездолёта… — Ковалёв осекся,
видимо, ему тоже пришла в голову та же мысль, что и мне. Но потом
он продолжил так же четко, по-военному, полностью контролируя
эмоции: — Нам требуется для ремонта редкие минералы и металлы,
которые можно найти только на астероидах…