Переведя дух, Петр попросил показать Марс. Когда изображение приблизилось, сердце невольно заколотилось. Планета выглядела практически не изменившейся, если не считать многочисленных куполов человеческих поселений и двух огромных станций на орбите, напоминающих спелые груши с длинными черенками и по размеру едва уступающих Деймосу. Приблизив один из куполов на поверхности, за легкой дымкой удалось разглядеть широкие, прямые улицы, разбегающиеся от центральной площади и более узкие кольцевые, множество одинаковых желтых крыш и несколько точек летящих над ними машин.
Решив, что для первого раза достаточно впечатлений, Петр вернул на экран изображение Нептуна и расслабился.
– Интересно? – прервал воцарившееся деликатное молчание Дан.
– Еще бы! Теперь вижу, что не зря пропадал! Молодцы потомки, не подвели! А о строительстве настоящей Сферы Дайсона еще не задумывались?
– Пока нет, – с легким разочарованием ответил Тим.
– Жалко. Я бы с удовольствием поучаствовал!
– Ничего, у нас на твой век и других интересных занятий хватит, не сомневайся! – довольно осклабился Дан. – Хоть в астронавты иди, хоть в эксперты по истории…
– Ну спасибо, удружил! В эксперты по истории я, может, ближе к пенсии и подамся, а пока что-нибудь поинтереснее найду.
– Вот и правильно. А мы тебе посодействуем.
Как же города у них на наши непохожи! Разве что специальный квартал отдыха в стиле ретро на окраине моей, как бы это сказать… нынешней среды обитания… хоть как-то напоминает то, что привычно городом называть. Ведь город – это что? Прежде всего – дома и улицы. А уж только потом начинаются всякие нюансы. Скажем, дома могут быть высокие или низкие, однотипные или разномастные, стоящие поодиночке или лепящиеся друг к другу. И так далее. А улицы, соответственно, тоже бывают как широкими, так и узкими, прямыми и кривыми, сужающимися наконец… А тут? Вот как-то не поворачивается язык назвать улицей просторную ложбину между двумя здоровенными и пологими волнами, сходящимися где-то у горизонта. Выходишь на такой, с позволения сказать, прошпект – и чувствуешь себя не горожанином или, на худой конец, гостем столицы, а каким-то моряком, вылетевшим за борт аккурат меж двух цунами. Или вообще заплутавшей креветкой, застигнутой штормом.