Из уха вырывают наушник, а следом Гилл с шумом опускается на стул напротив меня. Вальяжно откидывается на спинку и смотрит так, словно я ему задолжала крупную сумму денег. Затем подхватывает край раскрытой книги, разворачивает её к себе и вчитывается в титульный лист. Усмехается и бездушно отталкивает от себя биографию писателя.
Я оборачиваюсь на стол, за которым он сидел раньше, и убеждаюсь в том, что мне не показалось жжение в затылке от завистливо-недовольных взглядов.
— Что, хочешь натравить на меня своих поклонниц? — с сарказмом спрашиваю я.
— Хочу, чтобы ты сегодня пришла на игру, — облокачивается он на стол.
— Очень интересно. И зачем тебе это?
— Придёшь и увидишь, — хмыкает он.
— Без вариантов, — отрезаю я и встаю из-за стола.
Физически не могу находиться рядом с этим человеком. Эти его невероятные глаза и то, что они транслируют... Обидно, что с другими девочками он приветлив и обаятелен, а со мной ведёт себя по-скотски. Словно я заслужила.
Впрочем, меня не должно это волновать. Пусть бы просто оставил меня в покое. Да.
Но ему плевать на мои желания.
В этот раз в отдел русской классики он идёт следом за мной.
Я резко разворачиваюсь к нему и шиплю:
— Какого чёрта, Гилл? Тебе больше нечем заняться, кроме того, что преследовать меня?
— До начала игры я абсолютно свободен, — равнодушно пожимает он плечами.
— Это не ответ на мой вопрос, — глухо рычу я, отвернувшись к стеллажу.
Вижу нужную книгу и тянусь к ней, но меня опережает Гилл: выхватывает книгу и переставляет её на полку выше. Его близость обжигает, а в нос проникает аромат парфюма: что-то древесное, с нотками океанского бриза.
— Почему ты вчера сбежала со стадиона, ведьма?
— Это так по-детски, Гилл, — замечаю я одновременно с его вопросом и отвечаю грубо: — Не твоего ума дело.
— То есть тебе всё же знакомо чувство стыда?
Гилл цепляется одной рукой в полку у моего лица и напирает на меня так, что в конце концов я оказываюсь зажата между ним и книжным стеллажом.
Я цепляюсь пальцами в полки ниже и едва дышу. Его аура и близость подчиняют, делают из меня заворожённого удавом кролика, который потерял рассудок...
Гилл медленно склоняется ближе, прижимается щекой к щеке, от чего я вздрагиваю, и горячо шепчет мне на ухо:
— Им будет полезно увидеть, что ты просто на просто повёрнута на бейсболистах.