Хотя крыша пристройки наполовину сгорела, воздух здесь всё ещё был затхлым, и сильно пахло горелыми тряпками.
«У русских это вроде бы называется «сье-ни», – мелькнуло в голове.
Файшер прикрыл за собой дверь и потёр руки. Тут было не теплее, чем на улице, но хотя бы не дул пронизывающий ветер и в лицо не били иглы снега.
А главное, тут лежало тряпьё, в которое можно было закутаться и хоть немного согреться.
– Будем обживаться, – сказал Соломон, и от звуков своего голоса почувствовал воодушевление.
Дверь он решил не открывать, чтобы не намело позёмки, и в полутьме принялся наводить некое подобие порядка. Сначала нужно было освободить место около дальней стены, затем положить туда матрац поновее и после этого, собрав более-менее чистое тряпьё, постелить его на образовавшееся ложе.
Глаза привыкли к полумраку – и работать стало повеселее. Соломон перенёс в угол один матрац, под ним обнаружился второй, ниже – ещё один.
Это был целый Клондайк – из этих матрацев можно было соорудить надёжное пристанище ни на один день и даже ни на два – как минимум, на пару недель. Ещё бы боевые действия не продвигались именно в эту сторону, было бы совсем хорошо.
Неожиданно из дальнего угла комнаты донёсся слабый звук. Соломон застыл в неудобной позе, наклонил голову, прислушиваясь.
Крысы?
Соседство крыс не предвещало ничего хорошего, тем более здесь, в заброшенной деревне. Даже при нормальной жизни эти твари не гнушались человеческим мясом, теперь же существовала реальная опасность во сне лишиться нескольких пальцев.
Но – вроде бы тихо.
Значит послышалось?
Соломон осмелился пошевелиться. Он сделал шаг в сторону – и снова всё повторилось.
Вряд ли это были крысы – слишком уж звук напоминал человеческий стон.
– Кто тут? – Хриплым шёпотом спросил Файшер.
Стон повторился.
Соломон засуетился. Он по-бабьи всплеснул руками и бросился к выходу. Добежал до двери и вдруг понял, что зачем-то тащит с собой матрац. Мысль, что он ведёт себя совсем уже неадекватно, его остановила.
Файшер вернулся, напряжённо вглядываясь в темноту.
– Кто здесь? – Повторил он.
– Trinken… (Пить… Нем.)
Файшер достаточно хорошо знал немецкий, чтобы разобрать это короткое слово.
– Я сейчас! – прошептал он. – Вы где?
Немца он отыскал через пару минут – тот лежал в самом углу, зарывшись в кучу старого тряпья.