Она опускает руки на бедра и медленно поворачивается. Она аппетитная, сверху донизу.
Я опускаюсь на колени рядом с кроватью, прежде чем она успевает заметить мое выражение лица, которое кричит о том, как сильно я хочу ее. Здесь и сейчас.
— Хорошо. Но не приходи ко мне плакаться, когда какой-нибудь придурок решит, что может тебя облапать потому что ты ходишь в таком виде.
— Сейчас все так ходят, я ношу ту же одежду, что и другие девушки и при этом никто их не лапает.
Чувствую сейчас не лучшее время, чтобы поведать ей о статистике сексуальных нападений. Достав ее обувь я толкаю ее по полу к ее ногам.
— Спасибо.
Я смотрю, как она обувается. Даже это у нее получается сексуально.
Все это продолжается с вечера пятницы. В субботу утром она вошла на кухню в одной лишь ночной рубашке, хотя раньше не позволяла себе этого. Днем сидела на диване в ней же, а я делал все возможное, чтобы не пялиться на ее ноги.
Вчера утром она убедила пойти по магазинам. Это было ужасно скучно, и, конечно, она заставила меня носить за ней вещи, но хуже всего было, придя домой знать, что она примеряет новую одежду с приоткрытой дверью. Я проходил мимо и увидел, что она снимает рубашку, когда на ней не было лифчика. Я мельком взглянул на грудь с боку и заставил себя уйти, пока она не увидела меня.
Она делает это специально? Я не хочу прямо обвинять ее. Ведь если она узнает, что я умираю по ней, это даст ей преимущество. Но если она делает это специально, чтобы подразнить меня, я должен остановить ее. Она еще ребенок, она не понимает, во что ввязывается.
Но это значит признать, что я замечаю, реагирую. Я этого тоже не хочу. Что мне делать?
Я тяжело сглатываю, чтобы разогнать комок в горле, прежде чем попытаться снова.
— Просто надень кардиган. Пожалуйста. Не заставляй меня говорить твоему отцу.
— О, мы снова туда же?
Мне нужно выйти из комнаты. Нужно выбраться из ее спальни, где слишком легко бросить ее на кровать и закинуть ее ноги мне на плечи.