В глубине летали тучи маленьких рыбешек в поисках пропитания, за
ними следом летали более крупные, а на большой глубине притаились
тени хищников. Слева резала воду змея. Все стало настолько спокойно
и тихо, что кудесник все глубже проваливался в свое состояние
сопереживания. И вот уже капли энергии Шу собирались в лужицу, а
затем робкие еще ручей вливал в его источник силу. Силу воды!
Ночь отдавала бразды правления, а прямо по курсу уже горел
рассвет, когда Госра вдруг почувствовал, а вернее учуял волнения
стихии воды. Там далеко за спиной кто-то бил гладь реки, возмущая
поверхность реки. Сначала он не придал этому значение, но с каждой
минутой все отчетливее осознавал. В такт и ритмично, как удары
сердца спящего, обрушивались сотни шлепков, толкаясь и скользя, как
черепаха на песке.
"Лодки. Лодки? Лодки!" – билась в голове мысль, а кудесник с
трудом выныривал из глубокого погружения. Подав сигнал Максуду, он
быстро поведал о своем озарении. И если кормчий отнесся к речам
Госры с недоверием, то мечник тотчас принялся будить людей и
готовить оборону. Отчаянно матерясь и зевая, поднимались на ноги
матросы и воины. Но больше всех возмущался тот, кого чуть было не
пырнул мечом Максуд.
– Если твоя глупость не подтвердиться, клянусь, утром мы повесим
вас троих в назидание! – прошипел он и тут же отступил за спины
товарищей, увидев, как потянул оружие мечник.
– Мой брат кудесник. Он повелевает водой и ветром, и я ему верю
больше, чем самому себе. Скорость нашей джонки невелика, а враг
идет на веслах. И как бы вам не хотелось, жердями оттолкнуть всех
не удастся. Готовьте арбалеты и факельное масло. Брат, попробуй
раздуть паруса.
Спрятавшись на корме за высоким бортом, десяток воинов
вглядывалась в серые утренние сумерки, но лишь блеснули по воде
первые лучи, как все разом увидели лодки, которые достаточно быстро
нагоняли их корабль. Повернувшись к остальным, нашел глазами своего
недоброжелателя.
– Будешь плохо биться или струсишь, повешу после битвы, – вернув
угрозу, Максуд вдруг успокоился. Его не пугала битва, напротив он
горел предвкушением. Но нужно подготовить не тело, а дух.
Освободить мысли, отринуть страхи и неуверенность.
Тихо вскрикнула от неожиданности Ляосянь, когда кривая кошка
почти бесшумно зацепилась за борт, через пару ударов сердца рядом
зацепилась вторая, а затем заскрипели от натяга веревки. Максуд
поднялся во весь рост и рубанул тяжелой саблей по тросу, обрывая
его. Тихий выкрик, а следом громкий всплеск от упавшего тела. Со
второй веревкой поступил также, а вот третью оставил. Противники
больше не прятались, а с криками и угрозами лезли вверх за добычей
и кровью.