Тихо замурлыкал телефон. Это не Доктор, в это время он позвонить просто не может. Значит — опять они. Как же ей надоела эта свора…
В трубке хрипло дышали. Потом раздался издевательский смех.
— Если ты, мразь, позвонишь ещё раз, — раздельно произнесла Арина, — станешь полным импотентом. Понял? И остальным передай.
Она отстранила трубку, не слушая поток грязной брани. За окном колко светились звезды, тихо шуршал листьями старый тополь и плакала чья-то кошка.
— Вы можете меня убить, не проблема, — она вздохнула. — Но потом всю жизнь будете работать на сексопатолога. Причем — безрезультатно. Проверить хотите?
Трубка легла на аппарат, а Арина опять свернулась под одеялом. Интересно, откуда они узнали о ней? Кто рассказал? Да кто угодно мог, даже восторженно-благодарные родители одного из вылеченных её детей — несмотря на то, что она всегда просит никого не посвящать. Но разве удержишься? И вот — навязались на её голову. Вначале уговаривали, даже лебезили, а когда поняли, что её не купишь, перешли к угрозам — ей и Доктору. Хотя он об этом не знает.
Ошибка их была в том, что она видела их лица. Но, кажется, они так и не понимают, что шутки закончились.
Мразь должна знать острастку и не иметь возможности размножаться.
***
В себя она пришла только перед самой посадкой. Удивленно обнаружила, что полулежит на трех креслах с поднятыми подлокотниками.
— Ну как вы, очень испугались? — склонилась над ней незнакомая женщина. — Не бойтесь, всё уже позади. Вот, выпейте, — она поднесла к губам Стаси пластиковый стаканчик, на дне которого плескалась мутная водица, источающая запах корвалола или валокордина — кто их разберет.
Стася покачала головой:
— Лучше что-нибудь горячее и сладкое.
— Понятно. Сейчас попробую.
Женщина исчезла и через пару минут вернулась со стаканом крепкого сладкого чая. Как раз то, что нужно, хоть немного восстановит силы
В самолете было на удивление тихо. Если кто-то и переговаривался, то чуть ли не шепотом. Встрепанная бортпроводница попросила пристегнуть ремни, Стасе помогли сесть. Голова кружилась, и было смешно оттого, что её сочли нервной барышней, свалившейся в обморок. Ну и ладно, хорошо, что никто не понял, да и не мог понять.
Вставая после приземления, чтобы забрать свои вещи, Стася увидела, что угол в конце салона занавешен синей пленкой.