низкопробные, а то и болеелёгкие по весу либры,
так что, если считать в полноценных серебряных со, нынешняя
лотардская «лёгкая либра» стоила только двести со, а меданская
либра — двести семьдесят со. Лишь полновесные эберская и
гетельдская королевские либры содержащие, равно как и древние
имперские либры, почти чистое золото, стоили по триста хороших
серебряных со. Обычно все, кто имел дело с денежными расчётами,
старались считать стоимость дорогих вещей в эберских либрах, а
стоимость вещей подешевле в полновесных серебряных со. Имея дело с
порченной монетой приходилось делать соответствующие
поправки.
Высыпав содержимое кошеля на шкуру, Жан увидел гору мелких
золотых монет. Это были золотые энье. Двенадцать таких мелких
монеток составляли полновесную либру. Соответственно, одна такая
монетка, энье, стоила двадцать пять серебряных со. Раскладывая
монеты горками, по десять, а потом по пятьдесят, Жан подсчитал, что
в кошеле было триста пятьдесят восемь монет. Хорошенько вытряс
кошель, проверяя, не завалялась ли в нём ещё пара
монеток. Опять пересчитал — триста
пятьдесят восемь. Если бы тут было триста шестьдесят энье, то
получилось бы, что король вручил ему за победу тридцать либров. Но
для ровного счёта двух энье не хватало… Если бы их было хотя бы
триста пятьдесят или триста, то можно было бы подумать, что счёт
вёлся не в либрах, а именно в энье. Но в трёхстах пятидесяти восьми
энье никакой логики не было. Кроме совершенно очевидной — Король
велел положить в кошель для победителя золота на тридцать либров, а
кто-то, выполнявший это поручение, нагло спёр две монетки. Налицо
было воровство, причём довольно робкое и глупое.
«Если бы я был королевским казначеем, я
быположил ровно то, что велено, а если уж рисковать,
то триста энье положилбы, а
шестьдесят забрал себе. И кто бы что предъявил? Ведь получатель
приза не знает, сколько именно монеток должно быть в кошеле… Ладно,
какая теперь разница? Суно — малограмотный король, а его казначей,
или кто там ведает этими деньгами — мелкий воришка… Не такой уж,
блин, мелкий. Два энье это же целых пятьдесят со! Это неплохой
железный шлем у оружейника в лавке, или добротная обувь из воловьей
кожи, или тёплая зимняя туника из толстой крашенной шерсти… Ладно.
Что я теперь, жаловаться к королю побегу? Нет, конечно. На это и
был расчёт…»