Мой выпад Пешта проигнорировал, ткнул в меня папкой и, едва мои пальцы обхватили корешок, припечатал сверху первым документом:
— Ваша копия постановления. И правила для подследственных.
Я взвесила папку в руках. Количество «нельзя», а что еще там могло быть, внушало благоговейный ужас.
— А если коротко?
— Открывать по первому требованию, в любое время, в любом состоянии.
— А мои права?
— У вас их нет.
— Проще было меня на месте убить. Было бы милосерднее.
— Правосудие, госпожа Арденн, к милосердию никакого отношения не имеет.
Полагаю, сейчас на его лице возвышенное выражение истового служителя закона. Или брезгливая мина. Или ничего. Мне не видно было его лица, а ему мое вполне.
По щеке скатилась капля. Из ссадины над бровью в уголок глаза и вниз по скуле. Выглядело, должно быть, символично: убийца плачет кровавыми слезами.
— Пешта, какого вы меня сюда притащили? — раздался позади надзоровца вкрадчивый низкий голос. Глянувшая в прореху туч луна осветила бледное, породистое, немного надменное лицо с тлеющими в провалах глазниц мелкими алыми точками. — О! Доброй ночи, милая барышня. Вы чудесно пахнете.
— Еще пара подобных намеков, и ночевкой в камере и штрафом не обойдешься, — отозвался калач, продолжая меня разглядывать.
Его лицо тоже луной подсветило. И я была права — ничего. А теперь вот, как по заказу, брезгливая мина и протянутый платок. Приняла. Я не гордая, мне теперь незачем.
— Вы невероятный зануда, Ворнан. — Надменное лицо озарилось клыкастой улыбкой, сразу сделавшись приятным. — Барышня, пойдете со мной на свидание? Перемоем косточки этому извергу. Потом, когда он меня выпустит.
— Сядь на место, Мартайн, — обернувшись к вампиру, спокойно произнес надзоровец, и тот осекся, закрыл пасть и скрылся в экипаже.
Голос ведьмака отозвался в моей голове колокольным набатом. Косяк. Все из-за него.
— Вы дрожите.
— Там дождь и холодно, а вы мне дверь испортили. Можно как-то сократить время общения?
— Сейчас или вообще?
— Вообще.
— Признайтесь.
Развернулся и ушел. Правильно, если не здоровался, к чему прощаться.
Закрыла дверь и поднялась по зловещей лестнице наверх. Светляк помигивал, как лампочка аварийного освещения.
Я уронила врученные Пештой инструкции на подоконник с классической мыслью подумать завтра. Постельное белье лежало на кровати аккуратной стопочкой ровно там, где я его оставила, перед тем как в голову внезапно взбрело поискать выход на задний двор.