Борьба с пододеяльником лишила меня остатка сил. Я сдалась на милость победителя, упав на криво застеленную простынь прямо в платье. Поздние визиты мерзких личностей, оказывается, действуют не хуже успокаивающего чая. Раздражают — да, но как хорошо становится после!
Жаль, что ненадолго.
Если первый пролет я прошла, то со второго летела почти кувырком, притормозив на последних ступеньках, вцепившись в край перил. Оброненная трость ткнулась в ноги, ступни (а выскочила я босиком) должны бы онеметь от холода, но горели огнем.
— Вы издеваетесь? — спросила я, распахивая дверь.
— Я должен был удостовериться, что вы верно поняли суть вашего положения.
— Я похожа на дуру?
Он не стал отвечать, красноречивого молчания хватило с лихвой. И пока я соображала, не стоит ли возмутиться, калач отодвинул меня и прошел внутрь:
— Зажгите свет.
— Я не могу. У меня абсолютный ноль.
— Абсолютных нолей не бывает.
Теперь была моя очередь красноречиво молчать.
— До чего неприспособленное существо. — Ведьмак дернул кистью, светсферы отозвались.
Если в темноте зал выглядел таинственно, то теперь стал жалок.
— Как вы жили? — Поворот и еще один жест.
— У меня были муж и служанка. А вы?
— Я в состоянии сам себя обслужить.
— Очень ценное качество, — заметила я.
Ситуация отдавала фарсом, в голову полезли непристойности, хотелось гадко хихикать и оглушительно орать одновременно. А еще я почувствовала, как ногам постепенно становится тепло. Но не настолько, чтобы мне захотелось поблагодарить.
— Почему мне кажется, что вы хамите? — Ведьмак глянул из-за плеча, как ворон в усадьбе. И нос острый клювом.
— А почему вы решили, что вам кажется?
— Это от отчаяния?
— У меня нет никаких прав. Оставьте мне хотя бы отчаяние.
— В Дат-Кронен вы вели себя совершенно иначе.
— В Дат-Кронен я была свободным человеком.
— Неужели?
Я замолчала. А что тут скажешь?..
Так же молча я подождала, пока он методично сунул нос во все углы внизу и даже наверх подняться собирался, но вдруг передумал. А когда ушел — надеюсь, окончательно, — мне ужасно захотелось пнуть дверь ногой, но ноги были босыми, а дверь твердая.
Отчаянно сражаясь с тяжелеющими веками, успела подумать: неужели Малена и раньше маялась со светильниками? Тогда, выходит, что магия действительно — свойство души.
Опрометчиво загаданная ранее луна с неба явила себя во всей красе. Такая же огромная, как в ту ночь над мокрой после недавнего дождя дорогой, когда птица бросилась в лобовое стекло, лопнула шина, а тормоза старые и ограждение у моста сплошная условность…