– Прекрати нервничать, а то я тоже буду, – слегка истерично осаждает меня мама, так и не ответив на вопрос. Лишь прикрывает глаза, делая глубокий вдох, и резво срывается с места.
Оставляя меня одну, наперевес с чемоданом вещей, которые мне выдала Мариночка, с дичайшим одолжением пообещав сама поговорить с отцом.
Уж не знаю, что та наплела ему, но он даже и слова на прощание не сказал. Лишь мазнул по мне нечитаемым взглядом и фальшиво улыбнулся. Словно был рад попрощаться с родной дочерью, освободившись от балласта.
Я и без того держусь из последних сил, чтобы не расплакаться. Глупое убеждение в том, что никто не должен видеть мою боль сигнализирует буквально каждую минуту.
Нельзя показывать свои слабости другим. Никто не любит слабых.
И в этой, моей новой жизни, я докажу всем, что тоже чего-то стою.
– Ты идёшь? – кричит мама, что уже успела войти в дом.
– Да, – срываюсь с места, катя за собой тяжеленную сумку.
Как не стараюсь, но не пыхтеть не выходит. Даже шикарная обстановка внутри дома обходит стороной, пока мама, болтая о чем-то своем, доводит до двери комнаты, что отныне будет считаться моей.
– И запомни, ты здесь не навсегда.
Отчего слух цепляется за эту фразу, насквозь пропитанную отчуждением. Не то, чтобы я думала, что мне здесь будут рады, но… Надеяться-то на лучшее я не престаю.
– Ничего не сломай только, молю тебя, – продолжает мама, дождавшись моего кивка. – Здесь все зарубежное, под заказ. Не дай бог Володя узнает, что именно я разбила его египетскую вазу…
– Так уж и быть, я не скажу ему, – внезапно прерывает поток беспокойств мамы посторонний голос.
До изжоги знакомый.
– Лекс, ты почему не в школе? – мама реагирует ужасно глупым вопросом, совершенно не беря во внимание скрытую угрозу, звучащую в словах парня.
Того самого, что я встретила в парке несколькими днями ранее.
И, наверное, я бы хлопнула себя по лбу, испытывая при этом испанский стыд за такой абсурдный диалог, если бы не взгляд.
Темный, внимательный, изучающий, почти такой же, как при первой нашей встрече. Будто этот Лекс, кажется, так назвала его мама, знает какое дурманящее впечатление производит…
– Может, потому что учебная неделя начинается с понедельника? – усмехнувшись, он наконец выпускает меня из зрительного плена и иронично заламывает бровь.
А я просто в ужасе! Этот некультурный, зловредный мальчишка и есть мой сводный брат?