— Ну да, поплачь ещё, — отозвался эльф.
— Умоляю... мне нужна помощь...
— Как вы мне все надоели!
Эльф плюнул с досадой. Тонко пискнул и потух светляк,
раздавленный смуглыми пальцами. Эрвин отступил в темноту и оттуда
швырнул на землю артефакт времени. Виола видела теперь только
тёмно-красные огоньки глаз эльфа.
— Помощь ей нужна, ага! — парень пьяно захохотал. Хронометр
беспомощно скатился к ногам хозяйки. — Сама заварила эту кашу –
сама и расхлёбывай, дура!
В темноте под ногами Эрвина снова зашелестела трава.
Возлюбленный эльф был потерян для Виолы навсегда. А ещё он
наверняка расскажет ректору академии о магических опытах глупой феи
из пансиона благородных дев, и тогда Виолу выгонят из пансиона, а у
её родителей начнутся очень неприятные разборки с городскими
властями и магической полицией. И в этой ситуации вряд ли высокий
титул и прошлые заслуги помогут семейству опального графа дэ
Сэнт-Флорис избежать неприятностей, а то и новой ссылки в
какую-нибудь совсем глухую провинцию.
«Мамочки! Что же теперь будет?!»
Вокруг всё погрузилось в темноту и безмолвие. Виола не могла
понять сколько простояла в оцепенении, пока не осознала, что от
холода не чувствует уже ничего ниже пояса.
Пошарила вокруг руками. Земля оказалась совсем близко, даже
нагибаться не пришлось. Девушка нащупала в траве лунный хронометр и
машинально подула на него. Циферблат слабо озарился серебристым
светом, погнутая стрелка замерла на большом чёрном нуле. Всё,
магический час истёк. А может это капризный эльф перевёл стрелку?
Теперь всё это было уже неважно.
Горячие солёные слёзы потекли по щекам. Не в силах больше
сдерживаться, Виола разрыдалась. Бездна, как же всё это глупо! И
непоправимо. Ей стало жалко себя, родителей, и ужасно не хотелось
уходить из этого мира вот так бездарно...
Девушка ревела в голос и не могла остановиться. Пространство
вокруг пришло в движение — зашевелилась земля, зашуршали деревья и
кусты, трава, словно волна прибоя, откатывалась от места, где фея
неотвратимо погружалась в чёрный портал. Болтливые поганки
тоненькими противными голосами снова и снова повторяли «сама
заварила – сама и расхлёбывай», «воровка-неудачница»,
«дурочка-фейка». Среди тёмных силуэтов надгробий забрезжили мутные
белёсые тени – это стражи кладбища, зловредные беспокойные духи,
собирались на свежую жертву. А над ними в тусклых отсветах красных
всполохов вырастал силуэт Чёрной Вдовы, хозяйки погоста...