Ну, Он то огромный, в любом случае, ему любая подойдёт.
Впрочем, о чём это я?
Едва касаюсь нежного лепестка декоративной розы в горшке.
Красной, как кровь, с уже начинающим вянуть цветком.
И переодеваюсь в тёплое, помня о том, что рядом с ледяным замком
должно быть гораздо холоднее, чем у нас. Затем достаю клубок
красных ниток и наматываю их на ладонь. Пару нехитрых манипуляций и
выходит куколка. А затем и ещё одна.
Этот дом двенадцать месяцев дарил мне тепло, я буду вспоминать о
нём со светом в душе и, надеюсь, так же будут вспоминать обо
мне.
Захожу в комнату девочек. У них обеих сейчас полуденный сон.
Будить не решаюсь, только оставляю каждой по оберегу и целую в
лобики.
«У вас обязательно будет хорошая мама… И может быть, ещё сёстры
и братья, а потом — добрые, ласковые мужья…»
Ведьме, уходя навсегда, полагается оставлять после себя
пророчество. Может быть, кто-то и видит будущее, но я просто желаю
всего хорошего. И верю, что сбудется.
Почти ничего с собой не беру, но Бруклия останавливает меня у
дверей и протягивает кожаную наплечную сумку, очень удобную.
— Там кое-какая снедь, вяленое мясо, сушёные лепёшки и
остального по мелочи, чтобы тебе не было тяжело нести. Деньги.
— Но…
— Знаю-знаю, на магию полагаешься, но возьми. Пригодиться. А мы
люди не бедные. А если решишь вернуться — приму тебя снова.
Я обнимаю её крепко и целую в мягкую щёку.
— Спасибо за всё, бабуля.
Она утирает всё же выступившую слезу.
— Иди быстрей, не медли, Изольда! Не выхолаживай дом! Ты ничего
не видела!
Смеюсь в ответ точно так же, как и всегда, словно никуда и
ненамериваюсь уходить. Но сумка собрана, Сова готова улетать, а на
крылечке уже дожидается Иванко.
— Что у вас там происходит, а? — улыбается он. — Никак
рассорились?
Он симпатичный парень, единственный блондин на всю деревню, да
ещё и голубоглазый — мечта.
Не моя, конечно. Но в общем-то он мне нравится.
— Или собираешься прогуляться снова по лесу?
— Пусть будет, что прогуляться.
— Что это значит?
Я не нахожу нужным ответить, а Совушка летит в сторону того
самого места, где меня нашли год назад.
Следы чернобурки уже замело, но небо вновь прояснилось, снег
теперь едва припорашивает, словно вносит последние штрихи в картину
трескучей, морозной зимы.
Иванко идёт за мной следом. Как вдруг останавливается и
произносит угрюмо: