Мы любили друг друга с одинаковой одержимостью.
Точно так же мы и разрушили друг друга...
2. Глава 1
Тьма носила множество масок. Они ускользали, стремительно сменяя друг друга, некоторые рассыпались на осколки под проблесками света, который сегодня предпринял первую успешную попытку атаковать. Тот самый свет, что жил в нем всегда, а с наступлением Тьмы погружался в летаргический сон.
Так вот, сегодня он не хотел спать.
Кто теперь тебе эта девочка?
Этот вопрос вонзился острым клинком в сознание Штейра за прошедшие сутки, пока Свет и Тьма устроили свою первую разборку за право быть. Вонзился настолько глубоко, что в этот самый момент сделал болезненный поворот, не позволяя колотой ране сознания затянуться и самоисцелиться. Заставил сущность облажавшегося Зверя истекать кровью.
Это было впервые. И это состояние ему жутко не понравилось.
Соколов не мог предвидеть, что слова Ассаи ударят наотмашь и полоснут по сердцу своим обреченным отчаянием и первым робким, но настойчивым протестом. Просто самонадеянно отбросил вероятность подобного, когда якобы случайно забыл пояснить Ассаи то, что у нее есть неотъемлемое и неоспоримое право прекратить сессию одним щелчком пальцев… одним словом. В том случае, если для нее подобная игра выйдет за рамки комфорта.
Почему утром вместо того, чтобы утешить ее, Штейр попросту запустил "генератор случайных оправданий". Выбрал самый оптимальный вариант.
Это не потакание собственному Ничто. Вчерашняя сессия, которая лишила Асю сил - исцеляющая психологическая терапия. Остановка невозможна, она только усугубит последствия.
У него большой опыт в сфере тематических отношений. Метод проб и ошибок, оттачивание мастерства. Умение признавать собственные проступки - ведь первое пробуждение Зверя стоило ему семьи. Разве этого недостаточно для того, чтобы уверенно заявить: он сам знает, что нужно его девочке в данный момент.
Повторять себе, что знает и держит ситуацию под контролем… А потом попросту сбежать, как дезертир с поля боя. Бежать от себя самого. От опасений, что не совладает с собой.
Либо утопит Асю в нежности, сдав все свои явки и пароли к чертям собачьим, либо вопьется в беззащитную артерию острыми клыками, выпивая ее метания, безумное доверие и беззащитность жадными глотками.
А ей что? Она еще не готова свернуть шею его монстру. Будет гладить вдоль шерсти, истекая кровью и закрывая глаза. Находить в этом особое удовольствие, не замечая, как воля вытекает из разорванной артерии красными каплями. Ей нужна самая малость.