Приняв сидячее положение, парень огляделся – бараки пустовали, а через крохотные оконца пробивался яркий дневной свет. Улыбка стала шире, и он потянул руку, чтобы почесать затылок, однако на полпути остановился. Показалось? В ярком солнечном свете, у запястья что-то блеснуло. Поднеся ладонь в упор к лицу, Герард вгляделся – к её тыльной стороне крепился серебристый шестиугольник, напоминающий по форме змеиную чешую. Рыцарь бережно потрогал чешуйку пальцем – она оказалась металлической и была гладкой и холодной.
– Что за диво?
Попытавшись всколупнуть её, воин быстро осознал, что кусочек металла прицепился к коже намертво. Однако юношу такое положение дел не устроило. Поддев чешуйку ногтем, он сделал резкое движение, отрывая незваного гостя от руки. Шестиугольник улетел в неизвестном направлении, забирая с собой кусок плоти. Из крохотной ранки тут же засочилась кровь.
– Ах ты, чертяга! – Герард принялся с досадой зализывать пробоину.
Оправившись от внезапной травмы, рыцарь попытался подняться. От длительного сна на суровом лежбище ломило спину, и прибывать в таком состоянии более не представлялось возможным. Неторопливо, дабы не вызвать ненароком приступ головокружения, юноша уверенно встал на ноги. Один неуверенный шаг последовал за другим, и через полминуты Герард вышел за порог.
Яркий солнечный свет слепил, и теперь рыцарь был уверен, что он находится в дне новом, а так как плац и казармы пустовали, то это значило, что юноше удалось увильнуть и от построения, и от патруля. От таких размышлений внутри потеплело. Хоть какое-то благо вышло из отравления.
– Блургенштейн? Блургенштейн, ты как? – выходя из своего домика, старшина приметил бодрствующего больного.
– Вс… – юноша закашлялся – сказалось обезвоживание, прочистив горло он продолжил. – Всё хорошо, вашродье.
Арман улыбнулся:
– А я уже страшился, что вперёд ногами тебя из казематов выносить придётся! – он сильно хлопнул подчиненного по плечу и звонко рассмеялся.
– Пока живой, вашродье, – неловко улыбнулся рыцарь.
– Пойдём, нужно лорду Рейссу тебя показать, больно по ушам топтался, чтоб коли чего – тотчас к нему, – ротный повернулся и пошёл обратно к своему жилищу, – старик всё бумагомарает и бумагомарает – прям со вчера вечера. Кстати, что у вас там давеча стряслось? А то сами лорд не соизволят поведать. Блургенштейн? – старшина обернулся – уткнувшись носом в стоптанную траву, на плацу лежал Герард.