–
Здравствуй, Муля, – трагическим шепотом сказала она и тревожно
посмотрела на дверь.
–
Слушаю вас, – кивнул я и сделал стратегическую ошибку, когда
предложил, – может, чаю?
–
Чаю? – ахнув, всплеснула руками женщина, – Муля, я рассчитываю на
твой профсоюзный билет, а ты мне чай предлагаешь! – её губы
задрожали.
–
Мда? – спросил я, а сам лихорадочно думал, где может находиться
Мулин профсоюзный билет и что он даёт.
И
вообще, имею ли я право передавать его третьим лицам? Спрашивать
женщину, куда Муля мог положить билет было нецелесообразно, да и
подозрительно. Заподозрят, что я не я – упекут в
психушку.
Поэтому я со вздохом отложил недоеденный
бутерброд и поднялся из-за стола:
–
Интересно, куда я мог его опять положить? – как бы между прочим,
пробормотал я.
–
Как обычно, Муля, – подсказала женщина, – в верхнем ящике
шкафа.
Где находится шкаф я видел, так что,
сориентированный воздушной женщиной, сразу же нашел документы.
Профсоюзный билет лежал сверху. И представлял собой зелёную
картонную книжечку небольшого размера, на которой внутри было
написано «Профсоюзный билет № 29579254». В графах «Фамилия, имя,
отчество» стояло – Иммануил Модестович Бубнов (Оу! Я теперь знаю
своё новое полное имя!). В графе год рождения – 1919. В графе год
вступления в союз – 1947. В графе «наименование организации» –
методист отдела кинематографии и профильного управления театров
Комитета по делам искусств СССР (ого! Оказывается, я
чиновник, да ещё при КДИ! Это, конечно, не венец мечтаний, но всё
же лучше, чем крановщиком на заводе).
С
фото смотрел щекастый плешивенький портрет предыдущего хозяина
этого тела (поросёнок, да и только). На второй страничке были
отметки «об уплате членских профсоюзных взносов» с густо
проставленными штампиками.
–
Вот, пожалуйста! – я вежливо протянул книжицу женщине. Спрашивать
для чего ей нужен Мулин профсоюзный билет я не стал:
подразумевалось, что это уже не впервой, и причину Муля прекрасно
знает.
Ну
ладно, разберёмся потом.
–
Муля. Ты моя прелесть! Так выручил! – счастливо выдохнула она и
добавила, – я верну вечером.
Я
невнимательно кивнул, и женщина покинула мою комнату. Лишь только
дверь захлопнулась, я тотчас же бросился к шкафу и принялся
вытаскивать все остальные документы, которые там были.
Кроме паспорта, где я убедился, что таки да,
я действительно Иммануил Модестович Бубнов, я обнаружил два
запечатанных конверта и записку.