–
А завтра соберёмся здесь, в это же время, и утвердим график.
Коррективы вносить не будем. Поэтому давайте серьёзно подойдём в
ситуации. И без эгоизма, товарищи.
Народ помалу разошелся, а я вернулся в свою
комнату и опять посмотрел в зеркало. Нет, определённо вид Мули мне
не нравился. Я снял пиджак и посмотрел на свой торс. Мда, живот
нужно убирать, дряблые руки и плечи подкачать. Видимо, нормы ГТО
предыдущий Муля явно не сдавал. Интересно, а на фронте он воевал
или в тылу отсиделся?
Запомнив, что этот вопрос тоже надо выяснить,
я взъерошил волосы туда-сюда.
Нет, вариантов нет. Мулю нужно брить
налысо.
Затем, следующий вопрос – необходимость
озаботиться приличной одеждой. При этом она должна быть удобной и
функциональной. И не выбиваться из общего вида граждан (чтобы не
вызывать подозрение).
Под зеркалом была небольшая тумбочка. Я
открыл ящик и заглянул внутрь: там обнаружились мыльно-рыльные
принадлежности Мули. Я брезгливо осмотрел забитый грязью густой
гребешок, размочаленную зубную щётку, грязный обмылок в заляпанной
мыльнице, воняющий помазок и бритву. И бритва была
опасная!
Я
крутил это чудо в руках и понимал, что если я сейчас начну этим
бриться, то ещё случайно зарежусь.
В
общем, надо было идти в парикмахерскую.
Я
вздохнул и стал собираться.
И
тут в дверь постучали.
Как же они мне все дороги!
–
Открыто! – крикнул я, натягивая рубашку из шкафа (хоть не
глаженная, но под пиджаком всё равно не видно будет).
Дверь открылась и в комнату вошёл
гориллообразный Григорий.
–
Ты это… – с потерянным видом сказал он и вытащил из кармана изрядно
потрёпанного пиджака чекушку, – будешь?
В
его устах этот вопрос прозвучал утвердительно. Не дожидаясь моего
ответа, он поставил на столе бутылку, поискал глазами и достал из
буфета два стакана.
–
Закусь забыл, – озабоченно поморщился он, затем похлопал себя по
карманам и извлёк откуда-то из кармана штанов две сушки.
–
Во! – он обрадованно положил их прямо на стол и принялся открывать
бутылку.
–
Я хотел сходить в парикмахерскую, – сказал я с намёком, что
принимать участие в распитии чекушки не буду.
Но
Григорий не внял. Натомись он окинул меня задумчивым взглядом и
сказал:
–
Зачем? Ты, вроде ещё не оброс.
–
Хочу налысо пробриться, – ответил я, и, предотвращая вопросы,
добавил, – хочу быть как Котовский.