–
Вы абсолютно правы, товарищ, – с покаянным видом не стал спорить я
и зачем-то невпопад брякнул, – как сказал советский классик:
«…а с нашей красотой суровою костюм к лицу не всякий ляжет,
мы часто выглядим коровою в купальных трусиках на
пляже...»…
–
Ах ты ж гад! – тяжелая оплеуха звонко отпечаталась у меня на щеке.
– Скотина!
–
Что здесь происходит? – соседний кабинет открылся и из него
выглянул толстый мужчина в пенсне. Увидев меня, он практически
взвизгнул, – Бубнов! Появился! А ну-ка иди сюда! Ты почему отчёт до
сих пор не сдал?! И где ты вчера весь день прогулял?!
–
Он меня оскорбил! – дрожащим голосом заявила девушка, прижимая
папку к себе. – Коровой назвал!
–
Товарищ Бубнов! – голос толстого мужичка напоминал сейчас сильно
изношенные тормозные колодки. – Потрудитесь пройти на своё место и
приступить к работе! А вы, товарищ Уточкина, не переживайте. После
окончания работы соберём общее собрание и разберёмся в этой
ситуации!
Он
сердито захлопнул дверь, товарищ Уточкина гневно фыркнула и, круто
развернувшись, утопала обратно, а я опять остался в коридоре
один.
Но
что-то уже прояснилось, раз толстяк не стал меня ждать, а сразу
захлопнул дверь – значит я в одном с ним кабинете не работаю. Уже
хорошо. Итого, три кабинета в сухом остатке. Стоять здесь до
морковного заговенья смысла нету. Следовательно, нужно осмотреть
оставшиеся кабинеты. Вот только что я буду говорить людям, которые
там работают?
Мысль возникла спонтанно и тут же
пропала.
Я
открыл дверь в ближайший кабинет № 29 и заглянул. Там никого не
было. Стояли четыре стола, по самое не могу заваленные папками с
бумагами и просто бумагами россыпью. Они настолько плотно примыкали
друг к другу, что протиснуться между ними смогла бы, наверное,
только Муза. Да и то, не факт.
Ну
раз никого нету, то я закрыл дверь.
Из
кабинета № 28 выглядывал толстяк, и это его кабинет. Туда я
соваться не стал. Подошел к кабинету № 31 и попытался открыть
дверь. Дверь не поддалась. Там было заперто.
Прекрасно, остаётся кабинет № 32. Значит,
Муля именно в нём и работает.
Я
подошел к двери и распахнул её.
В
кабинете тоже стояло четыре стола, но места между ними было чуть
побольше. Так, что там вполне могла бы пройти даже товарищ
Уточкина.
За
тремя столами сидели люди и писали, а четвёртый, крайний, зажатый
между окном и крашенной зелёной краской дверью, был
пуст.