— Сидеть, собака!
Коротко и ясно. Русский он,
по-видимому, знал.
Не знаю, понял ли он меня правильно,
но сопротивляться действительно перестал.
Сидевший рядом с ним водитель
возмущённо вскрикнул, резко сбросил скорость и попытался схватиться
за оружие, но тут же получил от меня команду продолжать движение.
Для наглядной убедительности, я ещё сильнее надавил на нож и Али
взвыл. Может от боли, а может и от страха. Мне всё
равно.
Это подействовало, водила замер в
нерешительности. Я указал знаком на его автомат — мол, давай
сюда.
Лица моего они почти не видели. Кроме
глаз.
С гневным взглядом, он все-таки
протянул его мне. Конечно же, это было не всё оружие, которым они
могли воспользоваться — может быть, было еще. А может и нет.
Ситуацию сложно было держать под контролем, особенно учитывая
быстро меняющуюся обстановку.
Знаками указав водителю свернуть влево
за следующим барханом, я быстро обернулся назад и мельком оценил
обстановку позади машины — пикап сопровождения на несколько
мгновений скрылся из вида.
— Дернешься, пристрелю! — еще раз,
медленно и чётко произнёс я, рядом с ухом влиятельного моджахеда.
Убедившись, что он всё понял, я быстро убрал нож от горла Али,
молниеносно перехватив его другой рукой, нанёс им удар точно в
грудь водителя.
Тот захрипел, дёрнулся. Вскинул руки,
но уже всё было кончено. Он обмяк, навалился на руль. Вероятно, его
нога соскочила с педали газа и наш вездеход практически полностью
остановился. Стараясь не терять времени, я сразу же принял
первостепенные меры. Ловко ухватив за шиворот водителя, я с силой
втащил его к себе в кузов. Бросил его на раненого — тот застонал от
боли, но этим всё и ограничилось.
Воспользовавшись моментом, Али хотел
открыть дверь и выпрыгнуть наружу. Но у него ничего не получилось,
поскольку я резко рубанул его ребром ладони по шее, ухватил за
воротник и с силой потащил назад. Тот зашипел от боли, как-то
скрючился, и вероятно понял, что сбежать у него уже не
получится.
— Лезь за руль, ну! — громко приказал
я, указав на место водителя. Однако моджахед не отреагировал. Тогда
резко кольнул его остриём ножа в бок, от чего душман скрипнул
зубами.
— Ну! Пошел! — пояснил я.
Спустя мгновение, Хадид все-таки
повиновался — от него буквально несло ненавистью, злостью и
страхом. Наградив меня раздражённым, полным ярости взглядом, он
неохотно полез на водительское место. Во время этого, я заметил на
примитивной пыльной торпеде ГАЗ-69 прикрученную с помощью куска
алюминиевой проволоки кобуру, с торчащей оттуда рукоятью
пистолета.