Раздался стук в дверь.
— Ну же, входите! — сказал я и только сейчас понял, что
вообще-то сижу в пижаме.
Хотя… Наверное, так можно. Ко мне же не может войти какой
дворянин или дама.
— Дозвольте, барин, — услышал я настороженный голос.
Впрочем, не только услышал, но и увидел его носителя.
— Саломея?
— Так, барин, я и есть, — чуть смелее сказала девица.
— А чего боишься меня? — спросил я.
Вчера я такого страха в Саломее не заметил. Скорее, это меня
можно было назвать испуганным, так как уж больно девушка была
похожа на ту фотографию у бабули Марии на стене. Она похожа и на
саму Марию Всеволодовну. Может, в этом кроется какая-то причина,
из-за чего или почему я умер и появился именно здесь? Ну не
совпадение же это!
— Барин, вы в ночи кричали шибко, да все бранилися. Слова такие…
коробочка, карандаши высыпали, — Саломея сдвинула брови и с натугой
вспоминала слова. — Кричали все, Киру звали… Вот, а еще… Убью!
Стало быть, снова выстрел и — убью сук!.. Простите, барин.
— А у тебя хорошая память, — чуть растерявшись, отметил я. — И
это… Мне бы туалет… Клозет, гальюн, парашу… короче, вот это
нужно.
— А! — воскликнула девочка и взмахнула руками. — Так в пуфе,
стало быть, и стоит горшок. Его крышка снимается и тама… Это вы
сами придумали туда ставить. И не смердит, и не напоказ всем.
Я подошел к пуфу, поднял обитую мягким крышку и… Вуаля! Хошь
садись, хошь… нет, лучше сидя, для тех, кто не проходил курсы
«туалетных снайперов», чтобы не гадить вокруг.
Тут надо бы подумать. Вот, например, чего стоит провести местную
канализацию? Учитывая то, что будет кому вычерпывать субстанцию?
Унитазы уже должны быть в этом времени?
— Ну? Может, уйдешь? — сказал я Саломее, что всё стояла и
чего-то ждала.
— Раньше так вы не стыдилися, барин, — сказала девушка и юркнула
за дверь.
Но когда она уходила, я услышал тихое бурчание девчонки про то,
что, мол, я, или тот, кто был тут до меня, удами своими размахивал
налево и направо без стеснения, а теперь-то, надо же… М-да. Это уже
эксгибиционизм. Еще один грешок мне как официальному
правопреемнику.
— Ну и животным же я был раньше! — сказал я, приноравливаясь к
«лакшери-горшку».
Переодевшись (все же неловко просить себя еще и одевать), я
решил проверить свое тело. Мне был важен уровень физической
подготовки.
Понятно, что она была никакая. Однако пока не попробуешь хотя бы
отжаться, то и не поймёшь, что можно делать для дальнейшей работы.
И вот я в планке и… стою. Но не из-за того, что тело готово к этому
универсальному упражнению, а благодаря морально-волевым качествам,
которые, хвала Господу, никуда не делись. А это, на мой скромный
взгляд, самое главное.