— Я прошу вас быть ко мне уважительнее, сударыня, — сказал я не
менее жестко, принимая вызов.
Да, она, жена близкого первого товарища губернатора, или
по-новому, как называют вице-губернатора, может, в городе и очень
серьезная особа, вместе с тем, даже Кулагина не имеет никакого
права грубо разговаривать с дворянином.
— Ты кто такой, казачок, что получил дворянство по
несовершенству законов? — мадам уже явно понесло. — Много таких
развелось, что и достойным потомственным дворянам продыху нет.
— Я пришлю вызов на дуэль вашему супругу, такие оскорбления… —
произнёс было я, но был перебит.
Я не знал досконально дуэльного кодекса, и может ли муж отвечать
за жену. Но долго ли бросить перчатку самому мужу, если уже слишком
припрет дуэлировать. Но раз позволишь с собой так разговаривать,
два… А после никто и разговаривать не будет. О чем говорить с
человеком, который не ценит свою честь? И это же не только про
дворян, это и про нормальных мужчин из будущего.
— Не нужно мужу сообщать. Я прошу… про… прощения, — с трудом
выдавила из себя, скрипя зубами, Кулагина.
— Тогда позвольте мне покинуть ваше увлекательное общество, —
ерничал я, действительно стремясь быстрее уйти.
— Где Артамон? Признавайтесь! — уже не требовала, а словно
молила меня Кулагина.
— Прошу простить меня, но я более не располагаю временем. А
супруг ваш, будьте уверены, не узнает ни о кольце, ни о сути нашего
разговора, — сказал я, чуть ли не силой перехватив руку Кулагиной,
чтобы обозначить приличествующий поцелуй.
Все, домой. Спать хочу, аж мочи нет.
Сложно все как-то, еще и эта Кулагина. Тут явно что-то неладное.
Ну не может она быть такой психованной постоянно. Эко её при виде
кольца так торкнуло! А о чем более остального переживают женщины? О
любви! Ну, это по моему скромному мнению. И это имя — Артамон…
Точно! Так жк зовут любовника моей матери, явного альфонса.
Значит…
Ебипетская сила! Маман и тут подгадила. Ну не могла выбрать себе
постельного героя посвободнее, чтобы он не был таковым еще и для
жены заместителя губернатора? Эти мадамы могут за Артамона начать
боевые действия. А меня тогда точно заденет — я тут между ними, как
почтальон Печкин между разругавшимися котом и собакой. Вот ведь!
Пусть сидит мать, твою мать, в Питере, или где она сейчас, и даже
не появляется, от греха подальше. Хотя… Судя по всему, она более
чем близко с грехом, имя которому Артамон.