Скоро суд — или судилище. Ещё нужно как-то разобраться с
бандитами. Оставлять за спиной таких дельцов, как Иван, да даже
таких сявок, как Понтер, опасно. Первый может нагадить по-крупному,
второй — по-мелкому, но, учитывая его молодость и рвение, он может
и по-мелкому, но часто. Так что проблемы нужно решать. Иначе что? А
ничего, вообще ничего: ни чести, ни достоинства, ни самоуважения,
ни сытой и насыщенной жизни. Но мне и без этого хватало по
крышечку, зачем же мне подкидывать еще и Кулагину?
Ну, маман!
* * *
— Тарас! — позвала Елизавета Леонтьевна Кулагина своего
слугу.
Ну как слугу. На самом деле, Тарас не был только лишь слугой
Кулагиной, или даже ее мужа. Он сам по себе, но выполнял многие
щекотливые задания. Вице-губернатор не был образцовым чиновников и
некоторые дела проворачивал, в чем Тарас и помогал. А еще этот
мужик часто столовался со слугами Кулагиной, да и жил рядом.
— Госпожа! — быстро появился мужик, которого уже успели позвать
раньше, когда увидели состояние хозяйки.
Кулагина обошла Тараса кругом, нравился он ей. Нет, ни в коем
случае она не ляжет с мужиком. Но ничего же не запрещает женщине
любоваться сильным своим слугой.
Рослый, на голову выше самой Елизаветы Леонтьевны, барыни
статной, Тарас обладал невообразимой силой. Он и гвозди гнул, и
кочерги сворачивал. Вице-губернатор, Павел Александрович Кулагин,
любил показывать своим гостям Тараса. А Тарасу нравилось получать
серебряный рубль, порой и больше, за каждое представление и
увеселение гостей хозяина. Пусть себе смеются да улыбаются.
Но еще больше Тарасу нравилось потрафить чем-то госпоже. Он не
только за деньги служил ей, хотя Елизавета Леонтьевна неплохо
платила мужику за любое дело. Некогда, когда его сыну было плохо,
именно госпожа вызвала собственного лекаря, и тот выходил
мальчонку, единственного человека, в котором души не чает Тарас.
Так что он готов служить и внимает новому приказу.
— Готовься, Тарас, нам нужно вечером, тайно, навестить одного
дворянчика из казаков, малахольного, и узнать у него все, что мне
нужно, — приказала Кулагина, начиная тем временем размышлять, как
объяснить мужу свое отсутствие.
— Чегось, барин, принялись стращать меня, все путать? Был бы
злым, так разве же я просила об том? Я же не сказала ничего такого.
Он один приходил. Ну, как один… Двое были с ним, так те чернявый и
русый, а с конопушками и прыщами, о молодце, что вы спросили, так и
не было, — отвечала Саломея.