На себя я мог надеяться — я всё-таки снайпер и детали подмечать
умею, да и терпения мне не занимать. Надеюсь, что смогу распознать
те манипуляции, к которым прибегают шулеры.
Между тем, принесли мясо, и оно мне показалось вполне съедобным.
Кусок тушеной говядины с морковью, луком и чесноком был ароматный
и, пусть не то что прямо таял во рту, но жевался без
предварительной тренировки. Квашенная капуста явно требовала
столовую ложку сахара и быть политой растительным маслицем, но и
без того была сносной.
Я же не привереда в еде. Единственным моим требованием к пище
является то, чтобы она была менее жирной, более белковой. Работа
над собой продолжалась и в этом деле, ведь питание — это половина
успеха. А так — есть результаты. Стыдно сказать, но я отжимаюсь
сейчас в подходе по пятнадцать раз, приседаю по двадцать раз, в
планке стою по минуте или около того. Так как стрелки секундной не
имею на часах, то тут приходится обходиться приблизительными
подсчётами.
— Вы господин Шабарин? — спросил меня какой-то бородатый мужик,
когда я уже собирался расплатиться за обед и отправиться будить
Емельяна.
Положительно, приёмный день ещё не кончился.
— С кем имею честь? — спросил я.
— Иван Савельевич Тяпкин, — ответил мужик.
Я привстал, указал рукой на лавку рядом.
— Присядете? — спросил я.
— Благодарствую, — сказал купец и уместился напротив.
Он был невысокого роста, вполне соответствовал тому
представлению о купеческом сословии, что у меня уже сложилось. С
небольшим, но заметным животом, с прилизанными и обмазанными жиром
волосами, причем, как по мне, неприлично длинными, нестриженными,
по плечи. Хотя и плечи его росли будто бы почти сразу из головы,
шеи почти и не видно.
— Что вызвало ваш интерес к моей персоне? — спросил я.
— Вы заключили сделку с моей женой, — осторожно начал разговор
Иван Савельевич. — Не поймите меня неправильно, но есть
обстоятельства, которые меня смущают.
— Не стесняйтесь их озвучить, — подтолкнул я к разговору
купца.
Тяпкин замялся, пару раз разгладил бороду, нахмурил брови. За
время паузы, было дело, подскочил половой, но я жестом указал тому
убраться. Если и заказывать что-то, то после.
— Этот гардероб… Платья и все с ними… Это ж ведь уже одёванные
вещи? — с опаской спрашивал Иван Савельевич. — Вы не поймите
превратно, но имя купеческое стоит дорого. Я должен знать. Моя жена
была в своем праве, я таковое ей даровал. Захотела баба торговать
женскими вещами, пусть так, у меня иные заботы. Однако…