– Погодь, малец! Сейчас мы эту старую
кошёлку на чистую воду выведем!
После последней фразы, в двери
регистратуры послышались какие-то судорожные царапающие звуки,
словно кто-то никак не мог попасть ключом в замок. Но скрыться от
карающей длани правосудия в лице Агнессы Петровны Степанне не
удалось.
– Я что-то не пОняла, Степанна. Ты
что, прятаться от меня вздумала?
– Да, господь с тобой, Агнессушка! Не
было такого!
– А чего тогда убежала?
– Не убегала я. На пост пошла. Мало
ли, посетители придут или ещё что случится. Мне же надо быть на
рабочем месте.
– Ну это ладно. А вот скажи мне, чего
все лоботрясы внизу делали? Причём двое санитаров даже из моего
отделения.
– Да подышать вышли.
– Ото ж как интересно получается. А
почему все эти кадры нарисовались тут так в одно время? Не
скажешь?
– А мне-то откуда знать? Я тут вообще
на посту сижу, как привязанная.
– Ага-ага. Это прекрасно. Но вот
зачем ты на вот этого юношу со взором горящим напраслину
возвела?
– Я? Да ни в жисть!
– А кто же мне тут разглагольствовал
про силу голубой любви, о том, как тут, не вылезая из палаты, днюет
и ночует один голубой товарищ, за своим парнем ухаживая?
– Так о чём мне сказали, об том и я
толкую. Так ты у него даже спроси, он из палаты вообще не
вылезал.
– Это может быть и так, вот только
отчего ты, родная моя, парня в гомосеки занесла?
– Ну как же! Из палаты не выходит, за
лицо другого парня хватает, кто он ещё, если не голубой?
– Может он ещё и целовал его?
– Не, этого никто не видал. Про такое
не говорили.
– Слышь, милок, дуй сюда. – Я
подошёл. У меня от этого разговора было полное ощущение, что я на
очной ставке у следователя. Да я себя так хреново не ощущал даже в
ФСБ на допросах! – Тут имеются показания, что ты больного за лицо
хватал. Было такое?
– Ну может положил ладонь на лоб,
чтобы температуру померить… Но чтобы прямо хватать – точно не
было.
– А зачем ты ему температуру мерять
собирался, ты что врачам не доверяешь? Или может у тебя рука
определяет температуру лучше, чем аппараты в палате реанимации?
Что-то ты темнишь, парень. Признавайся, лучше по-хорошему.
– Да кто вы вообще такая? Чего вы о
себе возомнили?
Сидящая рядом со Степанной огромная
медсестра начала вставать, я же услышал только шёпот её недавней
собеседницы:
– Ой, дурак!
– Пшёл отсюда, щенок!