«Какие ещё деревья выше небоскрёбов, Корпионов? Бери свои
витаминки и не выдумывай».
Юный Корпионов быстро понял, что помощи ждать неоткуда. Смирился
с тем, что каждый день пациентов навещают родные и близкие, а его
никто и никогда даже по праздникам. У него даже тумбочку забрали за
ненадобностью. В ней всё равно лишь пустота. Другим нужнее. Ложку и
кружку и ту дают в столовой.
Постепенно мальчик привык к постоянному одиночеству среди
больничной суеты. И почти постоянному чувству голода. Он хотел
сладкого, кислого, горького, но давали лишь пресное и часто
солёное. А то и пересолёное.
Жизнь в мучениях и ожидании непонятно чего длилось неопределённо
долго для молодого сознания. Он вроде все время жил только здесь.
Но вдруг и этот привычный мир пошатнулся. На вчерашнем обходе
врачей Сергий вдруг узнал, что вскоре переводится в детский дом. По
решению консилиума докторов он больше не мог занимать койко-место,
и считался вылечен от всех тяжёлых болезней раз и навсегда.
Иммунитет обещал восстановиться. Со временем.
«Молодой же».
Впервые услышав для себя эту новость, Сергий испугался. Раньше
не думал о переезде из больницы. Мечтал выписаться – да. Но, чтобы
так сразу ехать в неизвестное место – страшно. А если детдом – это
то место, о котором много раз слышал от более старших мальчишек,
которых направляли оттуда на лечение, то попадать в этот самый дом
совсем не хотелось.
Не на день, не на неделю – там придётся жить до совершеннолетия.
Двенадцать лет в месте, о котором с ужасом рассказывали пациенты.
Неопределенность в месте, которое ещё хуже больницы. Что вообще
может быть хуже больницы с её бесконечным запахом лекарств и
хлорки? Мир за пределами больницы разве пахнет иначе?
Какой он, тот мир? Он периодически давал о себе знать сквозь
приоткрытое окно в коридоре. Даже мелькали по дорожному серпантину
яркие цвета машин, как апельсины на тумбочке пациентов. Но
существовал ли он таким на самом деле?
– Надо бежать, – услышало отражение в зеркале шёпот пациента. Он
сам испугался сказанных слов. – Бежать, – вновь прошептали
обветренные губы, которые шелушились совсем не от ветра.
Сергий уныло посмотрел на свои тапки. Пусть на улице и тёплые
весенние денёчки, их иногда даже выводят на улицу постоять у травы,
но в такой обуви далеко не убежишь. Даже забор не перелезть.