Тупая боль пробила заслон век и ворохом песка пробежалась по
зрачкам. Испуганный мальчишка, прячась от света, натянул одеяло по
самую макушку. Не тут-то было – одеяло полетело на мокрый пол,
выхваченное сильной рукой технички. Зычный командирский голос
объявил подъём по всей строгости скверного характера. В детском
больничном отделении объявлялся приход утра.
Прекрасное начало нового дня для мальца неполных шести лет.
Мальчик мигом натянул майку, шорты. Не глядя, влез в старые,
давно стоптанные тапочки. Всего на два размера больше – большая
удача для бесхозного больничного заключённого. Шоркая обувкой,
приблизился к ржавому крану. Мутная хлорированная вода тонкой
струйкой потекла между пальцев.
В замусоленное зеркальце на пациента по фамилии Корпионов
смотрело осунувшееся лицо. Нехватка кислорода, витаминов, извечные
приёмы ненужных лекарств и чуждые организму уколы из абсолютно
здорового малыша выстроили за два года дряхлого старца с мешками
под глазами и почти убитой волей к жизни.
Всё начиналась совсем не так. Были родители: мать и отец. Вполне
состоятельная чета Корпионовых. Мальчик смутно припоминал, что
вроде слыл единственным ребёнком в семье. Его даже назвали Сергием,
а не каким-нибудь там Сергеем, Серёжей или даже Серёженькой, коих
вдоволь в отделении.
Самый любимый, красивый и единственный ребёнок в семье, Сергий
был, наверное, счастлив ровно до того момента, как в семейный
автомобиль не влетел КАМАЗ. Медсестры рассказывали друг другу в
отделении, как пьяный или уснувший водитель не заметил, что
движется по встречной полосе. Автомобиль, как говорили и врачи, что
имели беседу с полицейскими, сложился гармошкой, оставив жизнь лишь
мальчугану. Эта легенда гуляла по отделению, когда кто-то
интересовался жизнью беспризорника.
После аварии, когда встал вопрос об усыновлении, оказалось, что
маленький Сергий остался один, лишённый всего по жизни кроме
фамилии. Государство записало его на свой счёт. Потому с детства
чернявый паренёк мог надеяться лишь на себя, подмечая все детали
замкнутого мирка больнички, в которой оказался заперт на долгие
годы.
Но где-то в глубине сердца ещё теплилась искра с верой в светлое
будущее. Надежда приходила со снами.
Сны реальность забрать не могла, только развеять.
Сергий чувствовал себя не таким, как все. Но объяснить этого не
мог. Да и кому объяснять? Все равно никто не верил. Кому есть дело
до его почти реальных снов, где росли огромные деревья до неба и
люди летали над снегом как птицы в самолетах-пулях? Порой он даже
гулял по другим планетам, ярким таинственным мирам, которых просто
не могло существовать на Земле, как подсказывал телевизор или
картинки в книгах и газетах. Но кто в это поверит? Любые же его
вопросы натыкались на стену непонимания взрослых. От его бурной
фантазии отмахивались, как от надоедливой мухи.