Голод – вещь упрямая.
Сергий в этот раз со всеми не бежал. Порвав расчерченный листик
с планом побега, он спокойно ополоснул руки и побрёл по холлу
неторопливым шагом. Конечно, кормить в четверг будут хуже некуда –
рыбный день. Время консервов. Но съесть порцию обеда сегодня
придётся. Как на свободе обстоят дела с едой, неизвестно. Будет там
ужин или нет?
В столовой воняло рыбой. Рыбный суп с перловкой источал запах,
который нельзя было назвать приятным. Подгорелая гороховая каша на
второе превзошла все ожидания. Спас от голодной смерти сладкий
компот с хлебом.
Наскоро запихнув в себя все, что получилось, Корпионов с великой
неохотой зашёл в родную палату. Там солнце, не встречая преграды,
раскалило воздух как в духовке. Все пациенты выстроились в очередь
у туалета, оттягивая время сонника как можно дальше, палата
пустовала. Любителей больничного загара не наблюдалось.
Рядом с кроватью новенького стояла запасная пара кроссовок,
сандалии, тапочки и туфли на случай скорой выписки. Выбор для
больничного отделения и прогулок существовал неплохой. Сергий на
секунду задумался, примеряясь взглядом к кроссовкам. Из головы не
выходили мысли о схожести размеров обуви и скорейшем переводе в
детский дом. И составленном плане, расчерченном цветными
карандашами на уничтоженном листике.
«Всё. Надо решаться. Или сейчас, или никогда!» – пришёл к выводу
малец, и дрожащей рукой потянулся к обувке.
– Потом верну. Обязательно верну. Это ненадолго. Простите меня…
– прошептали губы безразличным вездесущим тараканам.
Дрожащие руки воровато схватили добычу. Всплеск адреналина едва
не сбил с ног. Сергий зажмурился и заставил себя дышать спокойно.
Сердце рвалось из груди. Никогда ни у кого не взял чужого, а ведь
подначивали и не такие искушения, когда старшие лазили в тумбочках
младших, когда голодал, а на виду лежали сникерсы, шоколадки,
пирожные.
Несмотря на малый возраст, Корпионова что-то удерживало от
подобных поступков. Но что толку? Всё равно никто не замечал, не
ценил. Замечали лишь беготню по коридору.
Обеденной ложкой пациент выковырял старый гвоздь в когда-то
заколоченном деревянном окне и в приоткрытую щель выкинул
кроссовки. Попал обувкой как раз в заросли кустов под окнами.
Быстро вставил гвоздь обратно в гнилое дупло и с каким–то новым
странным чувством вышел из палаты. Никогда раньше подобного не
ощущал. Неописуемое, лёгкое чувство. Хотелось подпрыгнуть до самого
потолка или закричать. Сдержался. Поспешил к малому лифту. Никто из
проходящих врачей или медперсонала не обращал ни малейшего внимания
на приевшееся лицо «вечного пациента».