Помехи в общем фоне леса начались резко и чётко. Восприятие
говорило, что брат близко. Только почему его не пускает лес? Почему
воспринимает за чужого? Если брат – родной внук деда, то не один
год здесь прожил, а то и всё детство. Это сын пошёл не по стопам
отца, предпочитая цивилизацию, но внуком дед занимался от души.
Какой он, интересно?
Тяжёлый хрип оборвал поток мыслей. Под деревом, прислонившись
спиной к дубу, надрывно дышал молодой человек лет двадцати пяти. В
тени отрок не видел его лица, но буквально почувствовал, что оно
искажено гримасой боли. Гость тайги испускал болевые волны, но ни
один молящий звук не доносился сквозь стиснутые зубы. Терпел.
Скорпион приблизился, стараясь разобраться, в чём причина.
Голос незнакомца остановил:
– Волки, змеи, злые духи, хе-хе. Да уж. Давно я не был в
вотчине. Не помнят, – его шёпот становился тише, незаметней.
Вот-вот впадёт в бред.
Скорпион наклонился, стараясь в темноте чётче разглядеть раны.
Кожаная куртка на ночном пришельце была изодрана в клочья, как
огромной лапой с когтями-кинжалами провели. На плече показалась
рваная рана – волчьи зубы? Она была перемотана майкой. Сам человек
держался за лодыжку через разодранные брюки.
«Что это? Укус змеи?»
Даже при ярком свете полной луны едва были видны две
аккуратненькие дырочки.
«И когда успел повстречаться с волком? Да на змею
наступить?»
Скорпион похлопал по щекам:
– Концентрируй яд в ноге. Сосредоточься! Не спи, не позволяй!
Поднимись, сердце должно быть выше ног. Так дольше яд по жилам идти
будет.
– Щитомордник? Гадюка?
– Гадюка.
Отрок достал из-за пояса нож, надрезал на ноге две поперечные
линии в районе раны, чтобы яд с кровью выходил охотнее. Снял свою
рубаху, обвязал ногу поверх колена. Так яд медленнее сердца
достигнет.
За спиной послышался рёв. Скорпион вздрогнул от неожиданности,
но проворно вскочил, выхватывая топорик.
Волк! Не дедов! Чужой!
«И как сразу не вспомнил, что волк жертву не бросает? Не успел,
видать, далеко убежать ночной гость. И на змею так и нарвался,
убегая».
Лесная жизнь замерла, когда тишину тайги вспорол крик мальчика и
рёв волка. Волк по весне опаснее всего, потому как голодный,
отощавший. Серая тень стремительно взметнулась в сторону лёгкой,
двуногой добычи. Но не зря Скорпион год за годом боролся с волком
деда. Адреналин и возможность близкой смерти удесятерили силы и
реакцию. В состоянии аффекта он увернулся от волка, устоял на ногах
и пронзительно закричал в глубину тайги.