Была ночь, одинокая лампочка, освещавшая комнату, гудела, иногда
моргая. Возникало неприятное, свербящее ощущение, особенно когда
она затухала на пару секунд, оставляя меня одного в темноте.
Я никому не сказал о том, что всё-таки решился на проведение
ритуала. Друзья и так помогли мне с поисками. Кроме того, у меня
были подозрения, что Лиар мог бы вовсе меня не пустить – в конце
концов, мне предстояло набрать целую чашу крови, пускай и
небольшую.
Колени тряслись, а руки ходили ходуном, я еле удерживал мел,
пытаясь начертить линию. Она выходила кривой, и я стирал её, вновь
начиная заново. Лишь с шестого раза у меня получилось нарисовать
узор, похожий на тот, что был изображён в книге. Я сверился с ней и
остался доволен, уверен, у меня не получится лучше.
Печать напоминала схематично изображённого человечка в
двенадцатилучевой звезде, её ограничивал двойной круг, между
окружностями я вписал указанные в книге символы, напоминающие буквы
неизвестного мне языка.
Глубоко вздохнув, я попытался успокоить колотящееся сердце. Не
помогло. Я перевёл взгляд на серебристое лезвие кинжала, что лежал
передо мной на полу и с отвращением поморщился.
Тогда я заставил себя вспомнить лицо демона, смотрящего на меня
своими жуткими жёлтыми глазами. Это помогло: ненависть всплыла из
глубины моей души и охватила разум. Она мне придала силы
действовать.
Я взял железную чашу, её поверхность была холодной и гладкой, и
перенёс в центр узора, где находилось специальное для неё место –
круг в районе живота человечка. Взяв кинжал, я сел перед чашой на
колени, резко выдохнул и, зажмурившись, чиркнул остриём по
ладони.
Боль вспыхнула и угасла. Появились алые капли и нехотя потекли,
падая на серебристую поверхность, я сжал кулак, но струйка была
слишком маленькой – так бы я не смог бы наполнить чашу. Я вспомнил
текст книги. Там говорилось, что нужно резать запястье. Мне очень
не хотелось повторять болезненный опыт, но вспомнив об Амалии, о
своей беспомощности и о том, что я должен стать сильным, я набрался
храбрости. Я смогу!
Лезвие легко скользнуло по руке, оставив длинную линию. Боль не
пришла, а алая струя побежала неожиданно сильно. Я поднёс руку к
чаше. Кровь быстро наполняла её, несколько капель пролетело мимо,
упав на рисунок. Он засветился в этом месте красным, сияние
пронеслось по узору, окрашивая человечка, а затем заполыхал весь
рисунок целиком. От чаши пошёл бордовый пар. Голова закружилась. Я
упал на пол и, часто дыша, смотрел на вертящийся потолок.