— Свой фаза трахатель ты Наденьке
заправлять будешь! Дай бутылку, кому сказал! — перед Лёхой, слегка
покачиваясь вместе с окружающим миром, материализовался
Кузьмич.
— Кузьмиииич! Аааа! — Лёха сделал шаг
вперёд, но тут трава вдруг подпрыгнула, закрутилась и больно
ударила его в нос. Мир померк.
*****
Как выяснилось позже, Кузьмич,
вылетев из самолёта и кувыркнувшись несколько раз в потоке воздуха,
успел инстинктивно сгруппироваться и дёрнуть кольцо. Ноги взлетели
выше головы, и он повис на стропах под белым куполом парашюта,
буквально в двухстах метрах от земли.
Как потом не единожды рассказывал сам
Кузьмич в компаниях:
— Лечу я, значит, в воду, — говорил
Кузьмич размахивая руками, — метрах в пятидесяти от берега. Думаю,
всё, сейчас запутаюсь в шёлке, утону. Бултых! Приземлился,
вынырнул, руками шёлк отпихиваю, ногами шевелю... и раз — и до дна
достал! Встал. Не вижу нифига — мокрым шёлком всего облепило.
Поверить не могу! А там по пояс!
Слушатели хохотали, а Кузьмич каждый
раз добавлял:
— Вот так, товарищи, судьба меня
любит. А иначе как я до сих пор с этой ходячей катастрофой
летаю!
30 мая 1937 года. Море около
Ибицы.
Приземлившись и выключив двигатели,
Лёха, охая, вылез из кабины своего бомбардировщика. Кряхтя, как
старый дед, он разогнул спину, лёг на вытоптанную траву и замер,
бесцельно глядя на небо, вспоминая, как всё началось этим
утром.
— Расстреляют, наверное… — лениво
закралась в его мозг крамольная мысль. — Или героя дадут… Или и то,
и другое одновременно! — чувство юмора, наконец, проснулось и
победило хандру в характере нашего героя.
*****
Утро не предвещало ничего необычного:
очередная планёрка, дежурные доклады, указания командования. Но в
середине совещания звену морских лётчиков неожиданно выдали
персональное распоряжение.
— Сегодня действуете по заявке флота,
— коротко сказал Проскуров при постановке боевых задач. —
Наконец-то вспомните свою морскую специальность. Есть информация,
что мятежники отправили крейсеры «Канарис» и «Балеарис», —
усмехнулся он, — в сторону Балеарских островов на перехват наших
конвоев. Так что взлетайте по готовности и работайте.
Вслед за Хованским и Остряковым Лёха
коротко кивнул, отвечая почти автоматически:
— Непременно, — и на лице мелькнула
хитрая улыбка. Мысли уже рвались вперёд: «Вот и проверю свои
идеи».