Меня охватило жгучее любопытство: как
он выглядит… этот Амарант Де Ля Люмьер, и что ещё он намерен
услышать от меня?
В то же время во мне пробудилось
удовлетворение, предчувствие надвигающейся беды для Мора.
Хороший день? Сегодня – да.
***
Мор стоял в центре кратера. Патриарх
Культа Падших наконец был доволен. В его руках находился меч
«Девяти Солнц».
Пусть для этого и пришлось
повозиться, но он всё же сумел вырвать его из земли. Теперь, подняв
клинок высоко над головой, он ощущал, как воздух вокруг затрещал от
жара, исходящего от лезвия.
«Теперь…Пусть хоть сам глава Школы
Трёхглавого Дракона явится сюда – я разрублю его на куски…»
Абсолютная власть оказалась у него в
руках. Этот меч был куда могущественнее и чудовищнее, чем можно
было себе представить.
Одно лишь владение им наполняло Мора
силой. Энергия восполнялась, а знания о навыках меча лились в
сознание, словно прорвавшийся поток. Это было не просто оружие –
это было воплощение легенды.
Внезапно песок под ногами дрогнул.
Сначала это было едва заметное колебание, но вскоре толчки
усилились, и песчаная поверхность заколыхалась, словно волны.
«Что?»
Мор напрягся, его взгляд метнулся к
горизонту. Это не было обычным землетрясением. Он чувствовал ритм,
поступь чего-то живого. Чего-то огромного.
«Неужели здесь скрывалось нечто
настолько ужасное?!»
Этот мир был низкого порядка, и по
всем законам природы здесь не могло существовать существ на стадии
Неба. Хотя, с другой стороны, мир, способный производить духовные
камни, вряд ли можно было назвать обычным.
Только страха не было. Наоборот –
охватило предвкушение.
«И что с того, что оно на стадии
Неба? Это даже к лучшему. Хороший день ещё не закончился.»
Патриарх не был глуп. Он быстро
осознал, с чем имеет дело. Это был червь.
«А что же ещё могло скрываться в этих
песках?»
«Если это червь... То какого же
размера духовный камень в его голове?!»
Эта мысль заставила его ещё сильнее
сжать меч – ему хотелось как можно скорее увидеть, как оно выползет
наружу.
И вот, оно действительно пришло: из
пыльной завесы, поднятой ветром, с топотом вышел маленький мальчик,
лет восьми.
Его белая кожа, светлые волосы и
чёрные глаза, а также белые одежды и голые ноги делали его типичным
европейским ребёнком. Впрочем, на фоне выжженной пустыни казался
чуждым, словно мираж.