Личное пространство – это зона
комфорта и безопасности, которую каждый человек определяет для
себя. Она охватывала как физические, так и психологические границы.
Однако для них эти понятия казались совершенно чуждыми.
Старейшина Осьмой, высокий и
худощавый, своим отталкивающим видом полностью соответствовал
своему поведению. Неожиданно он схватил меня за запястье и,
притянув ближе, заявил:
– Ты будешь моим учеником,
мальчишка.
Я лишь успел удивлённо спросить:
– Чего? – на что он продолжил:
– С таким талантом тебе место у
меня!
К счастью, что моё место не у
«параши», и это, по крайней мере, радовало. Когда я собирался
ответить «нет».
В этот момент Виктор Степанович,
обладая значительно большей силой, схватил меня с другой стороны и
твёрдо заявил:
– Он мой!
Я почувствовал себя безвольной
куклой, лишённой возможности сопротивляться.
Ситуация усугубилась, когда Озара
вмешалась, схватив меня за воротник и прижав к груди. Мягко.
Впрочем, меня быстро вытянули назад.
Оставляла на теле синяки. Быть нарасхват оказалось совсем
неприятно.
Наконец, я не выдержал и
закричал:
– ДА, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ УЖЕ!
Мой крик мог показаться грубым, но,
поверьте, я сдерживался, чтобы не добавить несколько матных
слов.
Единственное, что удерживало меня от
полной потери самообладания, – это моё аристократическое
воспитание, не позволяющее опуститься до их уровня и превратиться в
обычную мразь.
Впрочем, всем было плевать. Мои крики
потонули в их яростном споре.
– Самое главное – промыть ему живот.
Нужно достать жемчужину, чтобы та «не портилась», – заявил
старейшина Осьмой, будто это было очевидным решением.
Конечно, в его понимании это казалось
умной мыслью, но для меня он всегда оставался чересчур
коварным.
– Ничего промывать не нужно! Всё
находится на своих местах!
Внезапно громкий кашель прервал эту
вакханалию.
– Кхм... Кхм...
Спор мгновенно стих – все замерли и
повернулись к источнику звука.
На площади появился человек, чьё
присутствие невозможно было игнорировать. Несмотря на то, что он
находился всего лишь на стадии Земли, но на его одежде был вышит
знак, указывающий на принадлежность к слугам главы школы. То есть
его воспринимали с осторожностью. Все знали: его слова – это слова
самого главы.
– Чего тебе? – раздражённо бросил
Осьмой, хотя, кажется, уже предчувствовал, что услышит в ответ.