Не один, не два – десятки платформ.
Гул был оглушительным, напоминая металлическое жужжание гигантских
жуков.
Я замер, ощущая, что что-то не так.
Почему вдруг сотни человек решили одновременно спуститься в шахты?
Это было странно.
Я удерживал Лету за руку, чтобы та не
вставала, и напряжённо наблюдал. Сначала нужно было понять, что
происходит.
Когда двери лифтов открылись, стало
слышно топот сотен ног и звяканье оружия. Безлюдные пещеры внезапно
наполнились людьми, и пространство стало тесным.
Дисциплинарный комитет или, как его
ещё называют, Комитет Чести. Иногда сокращённо – Комитет Ч. Узнать
их можно сразу: чёрные плащи с вышитой тройной полосой «|||»,
символизирующей головы дракона, и стилизованная буква «Ч» на
спине.
Их лица строгие, серьёзные, без тени
улыбки. Когда они смотрели на нас, их взгляды были похожи на
лезвия, которые словно пронзали насквозь.
Я, однако, сразу же расслабился.
Ничего плохого я не делал – наоборот, плохое случилось с нами. А
значит, вот она, моя защита. Как же долго я вас ждал.
Сделав шаг вперёд, я заметил, как
Лета застыла на месте. Я обернулся и увидел, что её взгляд был
прикован к женщине, вышедшей последней из лифта.
Эта женщина действительно выделялась.
На ней было платье из серебристой парчи – тяжёлой шёлковой ткани с
узорами, выполненными металлическими нитями. Выглядело это эффектно
и дорого.
На одежде был вышит символ – ◉, круг
внутри круга. Это был герб Мизури, обозначающий формацию.
Сама женщина была немолодой. Её
волосы, белые, но не седые, были собраны в строгий узел и заколоты
серебряной шпилькой. Она чем-то напоминала Лету – этакая сдержанная
элегантность.
Я сразу понял: родственник.
В следующую секунду Лета, стоявшая
рядом, закричала так громко, что у меня заложило правое ухо:
– МАМА!
И, не медля ни секунды, бросилась
вперёд.
Никто из комитета не попытался её
остановить. Лета бежала, чуть ли не спотыкаясь, а женщина раскрыла
руки, готовая принять её в объятия.
Что ж… С уверенностью могу сказать:
семья у них любящая.
Её мама, имени которой я, к
сожалению, не знал, крепко обнимала дочь, а та обнимала мать. Они
стояли так, обнявшись, долго. Завидую.
А что? Может, и я бы хотел кинуться в
чьи-то объятия.
Только взгляд комитетчиков быстро
отбил у меня подобные мысли. Они смотрели на меня так, что не то
что обниматься – даже просто встречаться с ними взглядом не
хотелось.