И вот теперь матери Леты достаточно
было сказать одно:
– Иди разберись...
А я? Я не тот, кто любит
«разбираться». Тот всё же подошёл. Не спеша, медленно, но уверенно.
Каждый его шаг сопровождался тихим шелестом плаща.
– Алексей Некрасов
Меня удивило, что он знал моё имя, но
я всё равно ответил:
– Да.
– Пойдём наверх, у нас к тебе есть
вопросы.
Ну что ж, без этого явно не обойтись.
Я лишь пожал плечами и кивнул. Всё равно нужно было рассказать.
Хотя у меня возникло ощущение, что они и так всё знали.
Почему я так решил? В тот момент
отряды комитета Ч начали спускаться вглубь. А если они это делают,
значит, есть причина. Тут всё просто – банальная логика.
Если в шахты спускаются шахтёры,
значит, ищут камни. Если следственный комитет – значит,
преступника. У каждого своя сфера деятельности.
Значит, о Тьмо и его отвратительной
паучихе уже известно. И за ними идут.
Нравится ли мне это? Конечно. На это
и был расчёт. Когда ты слаб, лучший способ разобраться с врагом –
это дать это дело кому-то другому. Делегирование – великая
вещь.
Так ты выполняешь свою цель – месть,
поиск справедливости – и при этом не напрягаешься.
К тому же оказалось, что Далемир и
Вея остались целы. Они выбрались и устроили наверху настоящий
переполох.
Виноват в этом был, конечно, Далемир.
А точнее, клан Чаго, который стоял за ним. Я узнал об этом из
обрывков разговоров вокруг.
У меня были уши, и я уже мог
догадаться по косвенным признакам. Школа буквально бушевала:
культисты, похищения, шахты и обитающая там Чёрная Вдова – всё это
было сравнимо с информационной бомбой. Неудивительно, что были
брошены такие силы, чтобы во всём разобраться.
Пойдёт ли это мне на пользу или,
наоборот, всё обернётся хуже – пока оставалось неясным. Тут мои
полномочия заканчивались.
Люди вокруг были слишком сильными и
влиятельными. Я же всего лишь лодка в этом шторме. Единственное,
что оставалось, – молиться, чтобы не всплыло что-то вроде: «Раз он
наследник школы Шивы, давайте его убьём!»
Наследник, конечно, только в их
воображении.
Всё это крутилось у меня в голове,
когда мы стояли в лифте. Я посмотрел на мрачного парня рядом и
решил обратиться:
– А как вас зовут?
Я говорил на «вы» – так было принято.
Я молодой, а он, судя по всему, взрослый и уважаемый человек.
Фривольное обращение могло легко закончиться оплеухой.