елепробивающийсясквозь
плотную завесупышных кронбледный светлуныедва освещал
путь, создавая зыбкие пятна на
земле,и каждое дерево
перед глазами превращалось в мрачную фигуру, а каждая изломанная
тень казалась готовящимся к прыжку монстром. Этот древний лес будто
ополчился против неё, заводил в свои бесконечные тенета, оплетал,
сдавливал, и с хищным оскалом закручивал под истерзанными ногами
тёмный лабиринт, жадно слизывая и впитывая в себя каждую
пролившуюся на землю алую каплю человеческой крови.
Выход
ты не найдёш-ш-ш-шь…
Шелестели
вслед смеющиеся листья.
Ты
наш-ша… Ты наш-ша… Ты наш-ша!..
Нет! Нет!
НЕТ!!! – рвался наружу отчаянный вопль, для которого, к
счастью, недоставало лишнего глотка воздуха.
Лидия
заставила себя ускориться, поднять голову и напрячь последние силы,
что ещё оставались в её измученном теле. Никогда в жизни она так не
бежала. Никогда в жизни она даже представить себе не
могла, что может так быстро бежать! Ещё несколько шагов, ещё один
прыжок через упавшее дерево, ещё немного - и она сможет наконец
вырваться из этого ночного кошмара.
Не
уйдёш-ш-шь!..
Земля вдруг
резко исчезла под правой ногой. Тело наискось рухнуло вниз, дыхание
перехватило, словно ей зарядили под дых. Кровь мгновенно прилила к
голове, перед глазами всё закрутилось и спустя миг плечо пронзила
вспышка боли, током пронёсшаяся по каждой мышце. Вместо крика из
горла вырвался какой-то сухой хрип, её закувыркало, будто тряпичную
куклу, и перед глазами всё превратилось в сплошной круговорот, пока
голова не приложилась об какую-то корягу. Всё помутилось, потемнело
и исчезло.
Но слух
остался.
Сквозь
приглушенный, заполнивший голову непрекращающийся гул она слышала,
как что-то затрещало – и звук приближался. И одно только это
понимание заставило её явственно почувствовать, как холодные
коготки страха пробежали вверх по позвоночнику. В ужасе распахнув
глаза, Лидия с силой втянула в сжавшиеся лёгкие прохладный ночной
воздух и, давясь набившейся в рот землёй и отхаркивая сдобренные
кровью сгустки, подняла голову.
Из заросшей
стены оврага, на дне которого она оказалась, торчали толстые,
кривые корни какого-то возвышающегося над ней дерева. И девушка
уставилась на них, не в силах отвести взгляд, как умирающий от
жажды не способен отвести его от журчащего в нескольких метрах
ручья. В её путающемся мозге ещё не успели зародиться связные
мысли, а инстинкты уже работали, заставляя её одеревеневшее тело
ползти вперёд. При каждом движении правое плечо отдавалось
пульсирующей болью, поэтому всю работу на себя взяла вторая рука –
она хваталась за корни и подтягивала внезапно отяжелевшую плоть,
изо всех сил помогая себе локтём. Внезапно ожившее левое бедро
поднырнуло к животу и стало отчаянно отталкиваться от земли,
подгоняя раненую хозяйку, насколько это было возможно. Каким-то
чудом Лидии всё же удалось достичь корней и с невероятным трудом
протиснуться сквозь них. Загребая ногтями рыхлую, пахнущую
перегноем почву, она забилась в этой маленькой норке и свернулась
калачиком, зажмурившись и с силой прижав грязную ладонь к губам.
Изо рта рвался неконтролируемый плач, но девушка пыталась
затолкнуть его как можно глубже в себя, чтобы он не привлёк
внимание, чтобы не выдал, чтобы они не услышали! Боже, хоть бы они
не услышали и прошли мимо! Молю тебя, Боже! Молю,
пожалуйста!..